ученическая, и они, однажды зацепившись, затягивают друг друга в свои вузы, наладив канал телепортации с берегов Калмашки и Сыерышки до набережной Фонтанки или Яузы.
Лица здесь мягкие, хотя и с еле заметными тюркскими чертами – редко у кого имеется эпикантус. Когда я в детстве впервые увидел тётеньку с «монгольским» разрезом глаз, мне показалось, что она слишком строго на меня смотрит, прищурившись, и хочет за что-то отругать. Заметив, как жмусь к подолу своей ярко-рыжей тёти, она звонко рассмеялась, ловко поймала меня, погладила по голове и дала конфетку-барбариску.
Всё как у людей. Здесь принято меряться ворóтами и «обшавать» (обшивать досками, а теперь, к сожалению, и дурацким металлическим сайдингом) дом. Подверглись этой напасти и мои дорогие родственники, и я пока ума не приложу, что с этими архизлишествами делать, но не мне здесь зимовать – им виднее.
Оставить простые брёвна – для чекмагушевского села совсем не круто. Лучше, чтобы дом был похож на так называемый финский, сборно-щитовой. Со стеклопакетами, АГВ (спасибо программе газификации дорогого Муртазы Губайдулловича), спутниковыми антеннами, по которым раньше вычисляли самогонщиков или сибиряков, и даже кондиционерами, которые понадобились для ставших вдруг душными от всей этой отделочной красоты домов. Это обшивание и обкладывание кирпичом – продолжение той татарской моды «мерения» воротами, которая является здесь двигателем прогресса. Люди влезают в кредиты, гробят здоровье на маятниковых «северах», чтобы сосед, придя в гости раз в год, увидел «полную чашу».
Кстати, о нефтяниках. Несмотря на подкупающее название – НГДУ «Чекмагушнефть», – головной офис этой конторы расположен в соседних Дюртюлях. Сырьё добывается, временно складируется в огромных бочках и транспортируется на территории Чекмагушевского района. А основные радости от этого получает, как мне кажется, более везучий сосед. А раньше, не доезжая до райцентра со стороны Уфы километров пятнадцать, ты захлёбывался в запахе тухлых яиц – сероводороде, который выделялся из добытой или транзитной нефти. Попутный газ пускался прямо на факел, к счастью, это безобразие закончилось в начале девяностых – после публикаций в перестроечной газете. Но внушительные объекты «Башнефти» и «Транснефти» здесь есть. А существует ли от них эффект для казны района, – спросите в администрации.
Чекмагуш – крупный поставщик рабсилы на бескислородный Север, народ отсюда за длинным рублём стронулся ещё в восьмидесятые годы, кто-то уехал Агидель строить, а кто-то – сразу в Когалым, Лангепас и Урай, а также в Губкинский.
Скотину крупную здесь, как и во многих местах нашей благословенной республики, уже почти не держат – та требует много сил, постоянного внимания. Корма купить на селе особо не на что, прибыли не те, а воровать, как при Черненко и Брежневе, уже трудно: у всего «общего, колхозного»