в доме? Разве нельзя было это помыть?
Потом он строго посмотрел на Веру и тем же тоном добавил:
– Надо убирать за собой, девочка. Разве мама тебя не учила этому?
– Я хотела, но… – художница осеклась на полуслове, потому что увидела, с какой яростью посмотрел на неё Зафар.
Оганес встал и, не обращаясь ни к кому, произнёс:
– Я не знаю, как вы это сделаете, но пол должен быть чистым, без единого пятнышка.
Он вышел в коридор, оставив в комнате злого Зафара и приунывшую Веру.
– Что расселась? Забыла, где ведро с тряпкой стоит? – прошипел тот, еле сдерживаясь от гнева.
– Я хочу есть, – неожиданно сказала девушка и упрямо посмотрела на своего мучителя.
Зафар даже поперхнулся от такой наглости с её стороны.
– Ты будешь диктовать условия у себя дома, а здесь я хозяин. Пошла быстро за водой. У меня нет времени торчать с тобой в этом свинарнике.
– Так отпустите меня и дело с концом, – Вера решительно встала с кровати, но тут же упала обратно, получив сильный удар в лицо.
Она не потеряла сознание, но не могла встать от боли и беспомощности, поэтому лежала, закрыв глаза.
Зафар понял её состояние по-своему. Он решил, что девчонка отключилась, и побежал за Оганесом.
Оганес, увидев распластанную на кровати Веру с разбитым носом и бровью, откуда сочилась кровь, растерялся.
– Что с ней? Она жива?
– Дядя, я просто хотел показать ей, кто в доме хозяин.
– Ну и что? Показал? А если она умерла? Что будем с трупом делать?
– Ну, то же самое, что и с музыкантшей, – неуверенно ответил Зафар.
– Ты что, хочешь весь товар загубить или всё-таки, чтобы в кошельке лавэ шуршало? Я потратил все свои деньги на восстановление этого дома. Теперь мне надо получить их обратно. А ты мне мешаешь это сделать. Завтра должны привезти ещё двоих и будем готовить их к отправке, заказчик уже начал нервничать. Он дал мне задаток, а ответа от нас до сих пор нет, – Оганес вышел в коридор и оттуда добавил. – Накорми девку, пусть сегодня отлежится. Да, и пусть примет душ, а то от неё воняет как от свиньи. А мы торгуем чистым товаром.
– А что с полом делать, дядя? – как провинившийся школьник, спросил Зафар.
– Делай, что хочешь, но мне эти художества на паркете не нужны. Я и так уже сильно потратился на ремонт, теперь твоя очередь платить. Ты не досмотрел, значит, твой косяк. Мне совершенно не интересны расспросы, почему у меня на полу краска размазана, и, главное, кто это сделал.
Вера лежала ни жива, ни мертва. Она даже дышать перестала от страха. «Выходит, мою соседку убили? Но за что? А почему он называет меня товаром? Я что, вещь?»
В голове молоточком стучали одни вопросы без ответов. Вдруг Вера поняла, что ей отсюда никогда не выбраться. И скоро её должны переправить в другое место. И не просто переправить, а продать. Правда, не одну, а с новыми пленницами.
Она пошевелилась и разбухшим языком облизала