взяла его в руки.
Вера неистово стала тереть грубой ворсистой тканью щёки, лоб и шею. Зеркала не было, но и без него она примерно представляла, как это выглядит.
Через некоторое время девушка почувствовала боль на щеке, и на полотенце появились кровавые следы. Тогда она стала делать то же самое с руками. Кожа мгновенно покраснела, но девушка, как оголтелая, продолжала её тереть. Когда руки стали выглядеть, словно обожжённые, она бессильно упала на кровать.
Вера легла и укрылась халатом, положив сверху красные руки. Сна не было. Наоборот, её стал бить озноб. Захотелось пить. Девушка испугалась, что она умирает. Сколько она так пролежала, Вера не знала. Но вдруг раздался страшный шум и крики.
Художница не сразу сообразила, что это проснулись привезённые сегодня соседки. Они барабанили в дверь и неистово матерились, требуя, чтобы их выпустили в туалет, иначе они обоссут всю комнату.
На улице было уже темно. «Может, мне это всё приснилось?» – подумала Вера. Но боль отрезвила её. Она не могла пошевелить ни ртом, ни щеками. Кожа на лице горела, на руках тоже.
Соседки решили, что их лучше услышат, если они откроют окно и покричат наружу.
Но как только они это сделали, в коридоре тут же послышался топот бегущих ног. Художница поняла, что Зафар прибежал не один. «Вероятно, с ним охранник. Оганес вряд ли будет так шустро бегать», – подумала она.
Мужчины зашли к ретивым буянкам, и через некоторое время послышался визг и грохот мебели, потом всё стихло.
«Сейчас они придут ко мне», – подумала Вера и тут же услышала, как распахнулась дверь, и щёлкнул выключатель.
А дальше она услышала отборный русский мат и непонятную чужую речь. Седьмым чувством девушка поняла, что её пристально разглядывают Зафар и охранник. Потом Зафар позвонил Оганесу и попросил срочно зайти к художнице.
Увидев красную, будто в подтёках от клюквенного варенья, Веру, Оганес схватился за голову.
– У нас нет времени, внизу уже ждёт машина. Тащите тех двух. Я сейчас подойду, – сказал он.
Молодые люди скрылись в соседней спальне, а Оганес склонился над художницей. Он хотел потрогать её красное распухшее лицо, но в последний момент передумал и резко отдёрнул руку.
– Шайтан! От тебя одни убытки. Если бы ты не умела рисовать, как Бог, тебя бы уже сегодня не было на этом свете. Поэтому полежи, а мы посмотрим, что с тобой делать дальше. Как же ты меня подвела, девочка! Султан, увидев тебя, сразу бы простил мне долг, потому что ты была моим козырем. Но теперь тебя только в фильме ужасов показывать.
Он вышел из дома и спустился во двор, где стоял старый уазик-фургон. Туда уже, как дрова, погрузили сегодняшних проституток.
– Где третья? Нам пора уезжать, – сказал лысый бородач.
– У нас вышла небольшая накладка, я сам позвоню Султану и объясню причину. А вы поезжайте, пока не начало светать, – нервно подёргивая щекой, произнёс Оганес.
Повторять