дней, не умерев от голода. Вражья сила оказалась слишком велика. По надуманным лживым обвинениям мучают и казнят наших братьев во Франции. Настал теперь и наш час… Мы могли бы все скрыться из замка по подземному ходу, но что делать дальше? В открытом поле нас рано или поздно схватят и предадут в руки инквизиции. Но самое страшное то, что мы вынуждены будем отдать тогда королю Арагона святую реликвию, которая с давних времен хранится нашими рыцарями. Я принял решение остаться с большей частью братьев здесь и принять, если потребуется, терновый венец мученика. Двенадцать же рыцарей отправятся и спасут то, что для нашего ордена есть его честь и гордость.
Произнеся эту речь, Беренгер на миг опустил голову на грудь, а потом поднял взор, и глаза его блеснули фанатичным блеском. Он громко приказал:
– Брат Роже и остальные, которых я указал, возьмите чашу и в последний раз покажите ее во славе!
Все рыцари опустились на колени, а двенадцать из них поднялись и исчезли за боковой дверью. В течение четверти часа все коленопреклоненные братья тихо и сосредоточенно молились. Но вот из-за двери раздалось негромкое пение:
– Non nobis, Domine[11]…
А потом появилась процессия. Впереди шли четыре рыцаря в кольчугах, шлемах и белых коттах с красными крестами. Все они держали в руках обнаженные мечи. За ними следовали четверо других, они несли нечто похожее на носилки, на которых стоял сверкающий золотом ларец. За теми, кто нес реликвию, шествовали еще четыре рыцаря в полном вооружении и с обнаженными мечами.
По знаку командора рыцари поставили кофр на алтарь. Командор подошел к нему, преклонил колени, смиренно опустил голову, снял с шеи ключ на золотой цепочке и открыл дверцу ларца. Едва дверцы распахнулись, как из глубины полился яркий свет. Сияя неземными золотисто-розовыми лучами, в ларце стояла чаша на драгоценной подставке. Волшебный свет словно исходил из ее глубины… При виде Святого Грааля все коленопреклоненные рыцари перекрестились и подхватили гимн тамплиеров:
– Non nobis, Domine…
Гимн раздавался все громче и громче, и последние строфы рыцари в экстазе пели могучими раскатистыми голосами. Вместе с последними его словами командор встал, выхватил сверкающий меч, и громким голосом воскликнул:
– Босеан[12]!
Тут все рыцари поднялись на ноги, выхватили мечи из ножен, и тотчас пятьдесят глоток громовыми голосами, от которых затряслись стены, прокричали: «Босеан!!.»
Тогда командор твердо произнес слова клятвы под страхом смерти и вечных мук в аду не разглашать все, что здесь вершилось. Командор подошел к ларцу, закрыл его на ключ и сделал знак. Рыцари, внесшие реликвию, снова подхватили носилки на плечи и проследовали мимо воинов, которые, упав на колени, снова запели гимн.
Внезапно подошел брат Роже. Он взглянул прямо пред собой своими жгучими глазами и громко произнес:
– Читай атбашем!..
От неожиданности де Крессэ вздрогнул и проснулся.