как делают только опытные альпинисты. А на скалах вы умели и хвататься рукой, и ступать. Такое умение обычно достигается долгой практикой, – он задумчиво на нее посмотрел. – Кстати, мадмуазель, вы мне кого-то напоминаете, не знаю – кого, не знаю – почему. Но вы мне очень напоминаете кого-то.
Было пора уходить.
– Я никогда этого не забуду, – сказала она. – Никогда.
Она стояла и смотрела через край Аржантьер. Чейну казалось, что она медленно приходила к какому-то большому решению, которое должно было как-то затронуть всю ее жизнь. Потом она сказала, и ему почудилось, что она приняла какое-то решение:
– Не знаю, вернусь ли я сюда когда-нибудь.
Они стали спускаться, и снова Сильвия поразила их своим инстинктивным умением. Она спускалась спиною к склону и умело, под должным углом, ставила кирку в лед, чтобы спуститься к следующей ступени.
– А, мадмуазель, я знаю, кого вы мне напоминаете! – воскликнул он. – Я за вами наблюдал. Теперь я знаю!
– Кого же?
– Английского господина, с которым я много лет тому назад лазил по горам в течение целого сезона. Капитан Чейн, наверное, знает его имя – Габриэль Струд.
– Габриэль Струд! – воскликнула она и засмеялась. – Я тоже знаю это имя. Вы льстите мне, Жан.
– Нисколько, мадмуазель, – настаивал проводник. – Я не скажу, что у вас его умение – откуда вам его было взять? Но некоторые движения и некоторые повороты рук и ног – да, мадмуазель, вы напоминаете мне его!
Сильвия в то время больше не думала об этих словах. Они перешли через ледник Аржантьер и снова вышли на каменистую тропу, по которой поднимались утром. В три часа дня они снова стояли на площадке перед Лоньянским шале. Там она остановилась.
– Вы устали? – спросил Чейн.
– Нет, – ответила она. – Но этот день многое переменил в моей жизни.
Подошли проводники, и она больше ничего об этом не говорила. Но Чейн не сомневался, что она имела в виду то решение, которое приняла на вершине горы.
– Вы здесь ночуете? – спросила она.
– Да.
Она быстро на него взглянула и отвернулась.
– Вы будете осторожным там, в тени?
– Да.
– Я очень благодарна за то, что вы пошли со мной, – сказала она, и снова смирение в ее голосе тронуло и задело его. – Я очень благодарна, – и тут она улыбнулась, – и я несколько горжусь этим.
– Вы в хорошее для меня время пришли в Лоньян, – сказал он, пожимая ей руку. – Я буду завтра переходить через Долан с легким сердцем.
Они пожали друг другу руки, и он спросил:
– Я вас больше не увижу?
– Это будет зависеть от вас, – сказала она просто.
– Я бы этого хотел. Например, в Париже, или где вы часто бываете. Я теперь в отпуске на несколько месяцев.
Она подумала и сказала:
– Если вы мне дадите ваш адрес, я напишу вам. Я думаю, что буду в Англии.
– Я живу в графстве