ты что делаешь?..
– Пап, хорошо, что вернулся, пока Господин не ушёл. Его очки…
– Почему ты его обслуживаешь?!
– Зачем кричишь? Господин торопится, ко мне обратился. Всё записала, вот.
– Ах, ты дура! Полная дура!
– Па-а-ап! Там рецепт! Что ты рвёшь! Заплатили уже…
– Заткнись! Прибью!
– Сэр, ваша дочь не виновата.
– Не смей говорить со мной! Вон!
– Пап, да ты что? Так с Господином…
– Заткнись!
– Простите, сэр, я не позволю ударить её на моих глазах.
– Пусти! Убрал руки, гад!
– Ваша дочь не понимает, почему вы злитесь. Она лишь хотела помочь.
– Не касайся! Ты! Быстро! Вон! Пошёл вон!
– Я отпущу руку и сейчас же уйду, только не бейте дочь, она ни в чём не виновата.
– Ох, да не волнуйтесь за меня! Отпустите его, отпустите! Заберите деньги!
– Nevermore!
– Что?.. Папа?.. Что происходит?
Толпа дружно заголосила. Срывая себе голоса, скандировала одно: «Nevermore! Nevermore! Nevermore!» И даже строгий Гвардеец не возразил ничего.
[1] (лат.) – Что угодно, сказанное на латыни, звучит как мудрость.
Очки
– Четырнадцать? Думала, ей лет двадцать. Она такая здоровая! Даже толще Футы, а старше нас только на год.
– Отец у неё крупный. Может, и мать тоже?
– Отец у неё полный муд…
– Ингрид! Девочка, которая изучает латынь, не должна материться.
– Других слов про него нет. И он ей родной. Родной отец! Кошмар! Жалко, что Флориан не врезал ему, так надеялась.
– А мне жалко, что он ничего не сказал даже дочери. Как думаешь, если выкрикнуть невемо во время занятия, какова будет реакция учителя?
– Было бы интересно. Но я так делать не буду. Юнона, ты фантазёрка.
– Мне до тебя далеко. Расскажи, что ему написала?
– То, что разозлит врачиху, когда она переведёт ему. Больше ничего не скажу. Двух зайцев – одним ударом.
– До сих пор не вернулся. Так и ходит по лавкам? Скоро темнеть начнёт.
– Иди, если хочешь, а я дождусь.
– Спятила? Я тебя не оставлю. Подумай, вдруг увидит нас? Это дерево не самое надёжное укрытие. Заметит – догадается. Эффект будет не тот. А если уйдёшь, будет романтично. Сможешь себе рисовать какие угодно фантазии, представляя его реакцию.
– А ты права. Думаешь, он будет счастлив? Хотя бы ненадолго?
– Вот и пофантазируй. У тебя же фантазия – космос!..
***
Тени оформляли причудливыми кружевами маленькое пространство, украшенное разнообразными веерами. Лампа рассеивала узоры плетёного абажура и тепло заливала прилавок. Свет ложился цветными волнами на небольшую записку, распадаясь в радужный спектр от преломлявших его луч линз новых очков.
«Si etiam omnes, ego non![1] PS. Взамен, себе забрала один веер».
[1] (лат.) – Даже если все, то я – нет.
Глава четвёртая
Ретроспектива
«Слишком