градус. После этого снизошло на них невразумительное восприятие происходящего. Как в тумане садились в поезд, как в тумане горланили в полупустом вагоне песни «ЧайФа» и «ДДТ», а потом позасыпали на жёстких скамейках.
Волнович спал, и в пьяном бреду ему привиделось, как он на блошином рынке пытается обменять свой видавший виды кожаный офицерский ремень на две картофелины в мундире и пол ананаса, но не успел договориться, потому что ему приспичило в туалет.
Лёшка проснулся от жуткого желания справить малую нужду. Он продрал заплывшие глаза и удивился, почему вагон набит битком, и их, лежащих на скамейках, никто не согнал. Но потом он глянул на пол, и увидев в проходе между лавок лужицу блевотины, понял почему. «Кто это учудил, – подумал он, посматривая на дрыхнущего напротив Броцкого, – я или Димка?». Электричка стояла на какой-то станции, но названия нигде не было видно. Приняв сидячее положение он разбудил спящего Броцкого.
– Димон, нам скоро выходить, а то у меня сейчас мочевой пузырь лопнет?
Димка тоже сел, нагнулся к лужице блевотны и скрутив её в рулончик, спрятал в сумку, это оказалась пластиковая имитация для розыгрышей, чтобы народ, едущий на рынок, их не притеснял. Затем, выглянув в окно, Димон ответил:
– Нам через одну выходить. Нам рынок нужен.
Лёха, посмотрев на набитый людьми вагон, понял, что в первый вагон к сортиру ему не пробиться. Но оценив, что они сидят во втором ряду от двери, решил перебежать по перрону. И тогда Волнович спросил у стоящих пассажиров:
– Долго нам ещё стоять?
– Минут десять, – ответила какая-то хмурая личность в цигейковой шубе, присаживаясь рядом.
И Лёха, пояснив Броцкому: «Я отлить!», – рванулся к выходу. Выскочив на перрон, он побежал к первому вагону, но тут поезд дёрнулся, и электричка, набрав скорость, пронеслась мимо охреневшего Лёшки.
Крик отчаянья не сорвался с его губ только потому, что его припекло не по-детски, и Волнович, как ужаленный бросился в подземный переход, где на первой же площадке красовалась свежая куча отходов жизнедеятельности человеческого организма. Пристроившись рядом, Лёха расстегнул ширинку и начал процесс мочеиспускания. Ему повезло, в переходе не было ни души. Но когда он, закончив, стал застёгиваться и поправлять одежду, из кармана его куртки прямо в ту самую кучу экскрементов вывалилось военкоматовское приписное удостоверение, которое он взял с собой вместо паспорта. Будь Лёха ещё пьяненьким, он, скорее всего, удостоверение поднял бы, но сейчас, с похмелья, когда его от одного вида кучи подташнивало, он исполненный брезгливости, не стал этого делать и выскочил из андеграунда наружу, не думая о последствиях.
На перроне он подошёл к женщине с кайлом в мужественных мозолистых красных руках, которая была облачена в оранжевый жилет поверх ватника.
– Не подскажете, как добраться до рынка?
– До какого именно? У нас их два.
– А тот, который в той стороне, – ответил Волнович, махнув рукой