отделение… Погоди, адрес у него какой?
– Проспект Вернадского, тридцать шесть, строение три…
– Территория Костомарова.
– Тетя Женя там уже была – еще вчера. Жора, ты знаешь процедуру, а время идет…
– Это твой родственник, что ли? – догадался, наконец, Толстолобов. – Так бы сразу… Хочешь, чтобы я… Ну, по старой памяти…
– За мной должок, – быстро сказал я.
– Само собой. Говори данные.
Я сказал. И о том, куда собрался Николай Генрихович, и о том, что не появился на регистрации, и о такси, и о выключенном мобильнике. Тетя Женя все время порывалась что-то вставить, но я останавливал ее жестом: не надо мешать, сами разберемся.
– Больницы, морги… – начал Толстолобов.
– Исключи. Я все обзвонил.
– Понятно. Ладно, я сейчас свяжусь с Костомаровым и с ребятами из ГИБДД. Твой номер я вижу. Жди, перезвоню.
– Может, нам подъехать? – спросил я, поскольку тетя Женя подавала мне вполне определенные знаки.
– Пока не надо, – сказал Толстолобов. – Послушай, у тебя пенсионка идет, есть вообще какие-нибудь отчисления?
Я не сразу понял, о чем он спрашивает, и на мгновение помедлил с ответом.
– Пенсионка? Да, есть программа. А что, ты хочешь…
– Нет, спрашиваю просто так, – быстро сказал Толстолобов. – В общем, жди.
– Ну что? – спросила тетя Женя.
– Сейчас займутся.
– И даже заявления не надо?
– Потом напишете, задним числом, – сказал я. – Некогда сейчас.
Тетя Женя хотела сказать что-то о московской милиции, я даже представлял, что именно, произнести эти слова вслух она не могла, но наверняка подумала.
– Выпьем еще кофе? – спросил я. – Сейчас нам с вами все равно ничего не остается…
– Колю найдут? – спросила тетя Женя, ответ предполагался только утвердительный, и потому я ответил:
– Конечно.
Если бы я позволил себе усомниться, меня не только не напоили бы кофе, но, скорее всего, спустили бы с лестницы с требованием никогда и ни при каких обстоятельствах не переступать порога этой квартиры.
Мы сидели с тетей Женей на кухне, мобила лежала между нами посреди стола, кофе был, вообще-то, бурдой, видимо, тетя Женя перепутала банки, но я не стал говорить ей об этом. Надо было как-то отвлечь ее от ненужных мыслей, и я спросил:
– А это затмение… зачем его наблюдают? Тысячи раз видели.
– Совсем разные вещи – знать, что кто-то видел, и увидеть самому. Такое выпадает раз в жизни.
– Разве Николай Генрихович… Да вы же вместе ездили, помню, Николай Генрихович рассказывал.
– Да, – кивнула тетя Женя. – В восемьдесят шестом, на Камчатку. Интересное было затмение, с погодой повезло, корона была отличная, никогда не забуду.
– Вот-вот, – подхватил я. – Зачем же Николай Генрихович… То есть, я хочу спросить…
– Почему он сейчас поперся в эту экспедицию? –