и пытался сам ответить на незаданные вопросы.
– …А в позапрошлом году, – говорила тетя Женя, провожая взглядом проплывавшие мимо окна деревья, – как его назначили редактором журнала, он вообще перестал телевизор смотреть, раньше хоть новости, а теперь говорил: «Надо еще три статьи прочитать, в статьях мысли есть иногда, а в этом ящике мыслей давно не наблюдается». А мне хотелось, ну, ты понимаешь, невозможно жить, когда только наука и ничего, кроме науки, хочется и кино, мы раньше с Колей часто ходили, все премьеры смотрели, особенно любили кинотеатр «Мир», всегда брали билеты на шестой ряд и, если получалось, на пятнадцатое-шестнадцатое места, помню, мы там «Конец Вечности» смотрели по Азимову, наш фильм, не американский, мне не понравилось, а Коля так радовался, к нам гость приезжал из Баку, мы вместе ходили, и Коля потом Мураду объяснял, что в фильме очень важная вещь сказана – про минимальное воздействие, переставил предмет с полки на полку, и история пошла по другому пути. Мурад, помню, спорил, мол, минимальное воздействие потому и минимально, что после него все быстро возвращается на круги своя, история штука очень инерционная, как авианосец, и в романе Азимова тоже об этом сказано, но Коля романа не читал, в общем, спорили они тогда до самого дома, Мурад в тот приезд у нас останавливался, так что они и дома продолжили. А когда Мурад уехал, Коля еще долго про минимальное воздействие вспоминал. Он тогда работал над моделями поздних стадий расширения, ну, как тебе объяснить… Космологи набросились на ранние стадии, первые минуты после Большого взрыва, теория инфляции, Линде тогда еще молодой был, но с Андреем Коля никогда не спорил, сказал как-то, что все это заумь, попроще надо, мироздание, мол, штука, конечно, бесконечно сложная, но, в основных идеях очень простая, в общем, ранние стадии Колю не интересовали, там, мол, слишком много предположений, он занимался поздними временами, а тут важно знать, какая у Вселенной средняя плотность – если больше предела, то тяготение в конце концов остановит расширение, и мир начнет сжиматься, а если плотность меньше предела, то расширение получится бесконечным, и материя в конце концов рассеется… лет через сто миллиардов.
– Нам бы до восьмидесяти дожить, – пробормотал я, чтобы не молчать, а то тетя Женя решит, что я ее не слушаю. Я слушал очень внимательно, потому что понятия не имел, когда она скажет (если скажет) нечто, что смогло бы пролить свет…
– Что? Да, конечно. Вот, а по тогдашним наблюдениям средняя плотность во Вселенной получалась очень близкой к пределу, понимаешь, если плотность чуть больше, то получится, что Вселенная закрыта и будет сжиматься, а если чуть меньше, то Вселенная открыта и не сожмется никогда. А ошибки в определении были такие, что плотность могла оказаться или чуть больше предела, или чуть меньше. Коля тогда ездил в КрАО, сам кое-что измерял, но очень тогда его эта идея азимовская вдохновила насчет минимального воздействия, это как с критической плотностью – чуть больше, чуть меньше, и получаются совсем разные Вселенные.
– Ага, –