на размер больше…»
И все в таком духе – сорок три наименования, все пронумеровано, вполне в стиле Н.Г., он с тетей Женей в тот день, видимо, укладывал рюкзак, то есть, укладывала наверняка тетя Женя, а Н.Г. стоял над ней со списком, она спорила: зачем тебе морской бинокль, ты что, в бинокль на солнце смотреть собираешься? Действительно, зачем Н.Г. взял бинокль? Довольно тяжелая штука – в экспедиции прекрасное оборудование для наблюдений Солнца, но если Н.Г. что-то включил в список, значит, решил, что вещь ему необходима, так он всегда делал, и тетя Женя не могла его переспорить. Не истерики же закатывать по таким поводам – для истерик у тети Жени были другие причины, важные для нее и порой совершенно не важные для Н. Г. Может, потому он и относился к истерикам жены, как к случайному летнему тайфуну, который нужно переждать, причем надежнее всего – в центре тайфуна, в его «глазу».
Или запись под номером 36: «Альпеншток. На месте». На месте – что? Купить? А альпеншток-то зачем? В Павино, куда поехала экспедиция, местность ровная, идеальное место для наблюдений, тетя Женя мне об этом рассказывала…
Я перещелкнул еще одну дату и оказался в письме, написанном за неделю до отъезда.
«Давление надо пересчитать, число получается несуразно приемлемым. В принципе, давление может и не играть критической роли, но…»
Фраза была не закончена. И дальше:
«Принцип минимального воздействия тоже нуждается в переформулировании. Точность формулировки – главное…»
Опять брошенная на полпути фраза.
– Юрик, – сказала за моей спиной тетя Женя. – Не теряй времени, Юрик. Это пустое, я же вижу. Не приезжал он в Питер. Он всем нам головы задурил.
– Зачем? – спросил я. Не тетю Жену спросил – самого себя. Конечно, Н.Г. приехал в Питер – он купил билет, зарегистрировался, сел в самолет, и, прилетев, получил багаж. А потом…
– Нет в Питере Коли, – повторяла тетя Женя.
Я набрал номер Немирова и спросил, мысленно сложив пальцы крестиком:
– Боря, скажи, вы, конечно, проверяли, покупал ли Черепанов в тот день билет на какой-нибудь улетавший рейс?
– На улетавший? – удивился Немиров. – Зачем ему улетавший? Разнарядка была – искать человека, прибывшего в Питер…
– Проверяли или нет?
– Ну, – сказал Немиров, помолчав, – это, в принципе, не в моей компетенции. Я в городском УВД работаю, ты знаешь.
– Значит, не проверяли, – заключил я. – Можешь оперативно это сделать? Я перезвоню.
– Я же сказала, что в Питере Коли нет, – спокойным голосом произнесла тетя Женя. То ли она справилась с истерикой самостоятельно (чаще всего она так и делала – ее истерики начинались и заканчивались неожиданно, как майские грозы), то ли ее отвлек от дурных мыслей мой разговор с Немировым. По правде говоря, мысль мне самому казалась в тот момент нелепой – какой смысл лететь в Питер, чтобы сразу отправиться куда-то еще?
А если Николай Генрихович с самого начала