щелкнув электрочайник, развалился на стуле. Вова восседал напротив – их снова разделил стол с чистыми листами бумаги, где писать нужно исключительно набело. И исключительно правильные для тебя вещи.
– Это радует, но вернемся к теме.
– Так вот, – следователь насупил угловатые брови и напряг морщинистый лоб пуще прежнего. – Когда ты с утреца пришел и увидел, что сгорела твоя задрота, звякнул кенту, типа впрягись в тему, макли пробьем – ты же при баблишке, на тебя один хер никто не подумает. А я тебе взгрею процентов тридцать от страховки.
– Знаете, ваш сленг звучит фальшиво и притянуто, – скривился Вова. – Вам бы руку набить. Синие терки с малолетками у ночных магазов сгодятся в самый раз. Беспонтовые качели, пепсикольный движ – то, что вам нужно.
– Добазаришься, – сурово взглянул коп, сжав тонкие обветренные губы. – Так вот. Кент впрягся за тебя, подогнал драндулет свой навороченный, поцарапал его по дешке, и лавеха, считай, уже на лопатнике. Да не тут-то было. Вот тут вы и спалились.
– Это в чем же? – не уловил несуществующей нити Вова, изогнув рот в пренебрежительной полуулыбке.
Следователь очень внимательно следил за поведением Вовы – «читал с лица» его мимику, приглядывал за его движениями, считывал дыхание. Но ничто не выдавало тревоги – Вова сидел возмутительно спокойно, выдержанно, почти не менялся в лице, очень редко моргал, сверля Мальцева глазами-углями, а если и делал какое-то движение, то неспешно и лаконично, как будто перед ним скалился опасно рычащий зверь, готовый в любую секунду перегрызть горло.
– Во-первых, вы знакомы. Вы знакомы? – отчеканил следователь.
– Я с этим мажористым гондоном-торчем в одну футбольную секцию ходил в первом и втором классе. Потом он бросил. Знакомы заочно, стало быть, – спокойно рассуждал Вова.
– Так, значит, и ты торчок! – обличительный возглас сотряс стекла в уродливых шкафах. – Намедни заедем к тебе на хату, маски-шоу устроим. Как думаешь, много запрещенного найдем?
Мальцев, покручиваясь, еще сильнее развалился на стуле и закинул руки за голову, продемонстрировав вспотевшие подмышки.
– Че подкинете, то и найдете. Как всегда.
Вова вызывающе ухмыльнулся, закинув по-хулигански ногу на ногу, где правый полуботинок оказалась возле коленной чашечки ноги левой.
– Дерзишь?
Мальцев отвратительно плохо выговорил букву «р».
– Да зачем мне это.
– За шкафом.
– Это прикол такой? Про «за шкафом»? Я сколько раз у вас бываю, столько раз вы эту фразу и вставляете. По поводу и без.
– Ты говори, да не заговаривайся. Чувствуешь, как раскалываешься? Нет? Ща. Погоди, – следователь, глотнув кофе, со смаком закурил дешевые сигареты. – Во-вторых. Очень удачно, что другой твой кореш «Евгений Остеров помог вылезти из загоревшейся машины», – роняя пепел на бумагу, читал дурацким тоном коп, зло ухмыляясь.
– Согласен. Очень удачно. Не сидел бы здесь.
Вова, посмеиваясь, закурил без спроса. Следователь озадаченно приподнял брови, изогнув лоб одной большой морщиной, –