тельце и поцеловал племяшку в теплый висок, а потом ткнул пальцами, сжимающими тлеющую сигарету, в Млечный путь.
– Видишь, как много звезд? Они там все не умещаются, поэтому толкаются и падают.
– Им же больно! – забеспокоился Курт с подкатывающими слезами в уголках огромных глаз.
Он был странным ребенком. Он не любил людей, но был добр к животным и насекомым, а еще верил в то, что игрушки, звезды и цветы живые.
– Нет, – засмеялся Мартин. – Они маленькие. А когда что-то маленькое падает, ему совсем не больно.
Года через три Мартин позвонил домой из Америки и услышал подрагивающий голос Кертиса:
– Курт на днях запустил деревянным кубиком в глаз однокласснику.
Мартин закатил глаза:
– Опять его эти мерзкие сопляки МакЛью достают?
– Нет, на этот раз другой мальчик. Курт сказал, он смеялся над ним. Ляпнул на уроке, что звезды маленькие, горячие и невкусно пахнут, и его подняли на смех. Как ему такое в голову пришло, ума не приложу…
– Твою мать! – шикнул Мартин. – Это я его научил, когда он у меня сигарету выхватить пытался. Но это было несколько лет назад! Не могу поверить, что он до сих пор это помнит!
Ему не надо было видеть старшего брата, чтобы догадаться, что тот закатил глаза.
– Мне следовало догадаться! – сказал Кертис. – Короче, у пацана рассечение. Хорошо, что обошлось парочкой швов. А Курт получил звездюлей от всех, от кого только можно.
– Бедный мой Заяц! Он просто защищался! Дети должны учиться стоять за себя!
– Ну да, ну да, я ничего другого от тебя и не ожидал услышать. Он в глубоком шоке. До сих пор лежит в кровати с температурой. Не спит, просто смотрит в потолок, даже не разговаривает. Мы начинаем с ним говорить, а он молчит, будто нас нет.
Мартин ахнул и до боли крепко сжал телефонную трубку. С Куртом уже случались такие приступы, и все знали, что это ненормально. Кертис лез из кожи вон, чтобы выглядеть спокойным, и притворялся, что все в порядке, однако он знал, как никто другой, насколько все плохо, просто упорно не хотел в этом признаваться.
Правда, Курт быстро пришел в норму и снова взялся за свои старые делишки. Гиперактивный, шумный и драчливый мальчишка. На восьмое Рождество Мартин привез ему из Америки красочную детскую энциклопедию по астрономии.
– Вот, Заяц. Теперь ты будешь знать о звездах все, – сказал он, протягивая племяннику книгу.
Курт весь засиял, одной рукой схватил книгу, а другой зацепился за дядину шею, крепко и благодарно поцеловал его в щеку и удрал в свою комнату читать.
– Зря ты покупаешь ему такие дорогие книги, – фыркнула толстуха Мэг не без ревности. Темно-синюю шапку в зеленую полоску, которую она связала, Курт даже надевать отказался. – Он разорвет ее в клочки. Он до сих пор читает по слогам, и то из-под палки.
– А по-моему, он выглядел счастливым, – пожал плечами Мартин. – Мне кажется, он любит космос.
– Этот несносный ребенок? А мне так не кажется. Все, что он любит, – это шуметь и пакостить.
Мартин