взяла эту тельняшку? И помада?
– Пошла в туалет и столкнулась у рукомойников с парнишкой в этом полосатом свитшоте. Он со мной немного флиртовал. А у меня прям мысль, экспромт: захотелось сыграть для тебя француженку. Я выменяла у него свитшот на свиданку.
– Как это?
– Ну пообещала с ним кофе выпить, он мне и дал.
– И чего, в женском мире так можно?
– Как?
– Сначала на одежду ограбить, потом обмануть, не пойти на свиданку.
– С чего ты взял, что я не пойду?
Стасов открыл было рот и хотел заявить, что он тут сидит, ее обнимает, и они как бы вместе, а потом подумал, что они непонятно что. Он вообще собирается в московский головной офис переводиться, хоть она об этом и не знает. И промолчал. Стася хотела, чтоб он с ней заспорил. Хотела, чтоб сказал, что ни на какие свидания она теперь ходить не должна. Но он перевел тему:
– А помада?
– Девочка дала там же, у рукомойников. Она подкрашивалась, и я попросила.
– Ей ты тоже свиданку пообещала?
– Нет, ей пообещала тебя, когда ты мне надоешь!
Оба засмеялись.
– Мило, очень мило! Все-то тебе дают!
– Я милая. – Стася пожала плечами.
– С этим не поспоришь.
Глава 4. Ночь. Зазеркалье
Постельное белье пахло удивительно. Интересно, чем он его стирает и как часто меняет, думала Стася, зарываясь в пуховую подушку. Свежесть альпийских лугов, два или три колпачка ополаскивателя-концентрата. Она нежилась на широченном ложе в мягких душистых простынях и хотела, чтобы ощущение чистоты и восторга не заканчивалось. Она вспомнила себя маленькую, закутанную с головы до пят в махровое полотенце, в банный день у мамы на руках. Распаренная, она забиралась в свежеустланную кровать под тяжелое одеяло, как в нору, ощущая полную безопасность. Иногда Стася представляла, что одеяло – пещера белой медведицы, Умкиной мамы, певшей заунывным голосом колыбельную. Представляла и засыпала, видя мультяшные сны о Заполярном крае. Ложкой снег мешая, ночь с россыпью звезд и северное сияние убаюкивали ее тогда и как будто бы теперь.
Стасов посапывал, лежа на животе. Раскинутые руки занимали всю кровать по диагонали. Она придвинулась ближе и понюхала его кожу почти у самой подмышки. Молоко с медом. Ей захотелось, чтобы он обнял ее, захотелось стать с ним одним запахом, одним существом.
Он открыл глаза:
– Стась, ты чего? Чего не спишь?
– Не знаю. Я вообще плохо сплю в гостях.
Оба они шептались, глядя друг на друга в темноте.
– Ну да, я помню, у себя-то ты храпела на все лады, как старый дед-пердед: хррр-пы-ы-ы-ыщ, – изобразил Стасов.
Стася слегка лягнула его в ответ, а он схватил ее за ногу вездесущей рукой и сгреб в охапку. Нет бы ей лежать и нежиться, а она все лезла не в свои дела:
– Расскажи про эту Олю.
– Зачем тебе? – Стасов напрягся.
– Мне кажется, ты до сих пор в этой истории.
– Да не, все норм, – он покусывал ее за ухо.
– Ну