Ведь и здесь, её поступь ощущается все ближе. Но того, как будто и не существовало для поселившейся где-то внутри, одной из трех наших особенностей под наименованием Надежда. Стиснув зубы, просто шёл, с взявшей за руку поселившейся внутри пустоте. Пока тропинка не вильнула к впадине, у которой меня уже ожидали пятеро всадников из племени, видимо закончив разъезд и решивших перекусить, да напоить лошадей. Где-то внутри, что-то оборвалось и стало свободнее. Но не с гнетущими эмоциями, они прямо-таки прорывались на выход, и все – что я мог, это оскалиться под взгляды группы орков, не спешивших расступится. Но они и не останавливали подступившего к родничку северянина. Мне же оставалось набрать воды и выдвинуться в обратный путь с одной только мыслью. Кто сказал, что меня просто–так отпустит это племя, а я уже начал боялся других. Мысль оказало навязчивой, неприятной и с легкостью, занявшей мою голову на всё расстояние до юрты, а также немалую часть вечера. Заставляла меня, как окунуться в себя, так и пережить терзавшие чувства, с желанием выжечь некоторые из предрассудков. Отвлекла же от раздумий невольница. Она спокойно хлопотала по дому, изредка поглядывая на меня, но не решалась, что-нибудь спросить или сказать. Этим напомнила подруг, таких же тихих, отмалчивающихся и сильных в душе, как она. Пусть это не относилось к навыкам или врожденным способностям, но сложившимся характером от пережитого, и тем – как она выкарабкалась. Да, может и не до конца. Но ведь и этого уже немало. Юрту наполнял запах костра и затмевавший всё аромат каши. Женщина расстаралась, и я понимал, что в первую очередь конечно, она делала это для своего хозяина. Но и сам был ей благодарен, с удовольствием вкушая, впервые за последнее время, что-то наваристее сушёной подметки. Да так, что каша обжигала, и с непривычки пекла в груди, опускаясь приятной тяжестью в живот. Закончив с трапезой отблагодарил хозяюшку, между делом объяснив, что Очир вернётся нескоро и она может отдохнуть. К чему прислушался и сам, заваливаясь на лежанку. День был долгим, а ведь меня должны были и потренировать. Глаза устало сомкнулись, и я отбросил все до завтра.Глава 8
У юрты главы. Вождь племени Акдам.
Уединившись, под лучами спутницы ночи, ощутил, как ветер треплет волосы и доносит до меня жизнь племени; их крики, далеко разносившиеся в ночи, неоконченные днём разговоры и даже стоны невольников. Видимо кто-то отдыхает на славу, а с тем и мне хорошо. Этого добился я, воздвиг я и вырастил. Пусть гуляют. Ведь это случается так редко, но чисто и искренне. А я пока подумаю, как сделать их жизнь проще. Улыбнувшись во тьму, услышал – как откидывается полог, впуская ко мне Исама и смиряющего его гнев Акифа. Но и без шипения первого, я не мог не выслушать одного из старейшин племени, а также одного из самых старых моих друзей. Зная, о чем пойдет речь:
– Акдам, отдай мне шамана! Он опозорил мою кровь, меня и я не спущу этого, ты знаешь.
Задрав голову едва ли не к небу, он окаменел, выражая свою непреклонность. Захотелось поморщиться, начиная вразумлять друга:
– Старина, все