выложенным коричневой керамической плиткой. У одной стены стоял диван со светлой обивкой, рядом – прозрачный стол на кованных изогнутых ножках. На столике, в узорчатой вазе, цвели гладиолусы, красные, белые, жёлтые, белые с розовой каймой по краям. На плетеном сундучке из ротанга лежала раскрытая книга. Через огромное распахнутое окно был виден сад, и море, и кружившая над волнами одинокая чайка. На разных полочках над диваном были разложены ракушки, маленькие, совсем простенькие, и большие, витые, с бороздками и изрезанными краями. Тут и там среди ракушек возвышались глиняные вазочки и статуэтки каких-то античных не то божков, не то философов. На хрупкой дриаде в развевающемся платье сидела, шевеля усиками, большая лимонная бабочка.
Нежная музыка точно обволакивала комнату и сквозь распахнутое окно через террасу и сад текла к морю.
Так прекрасна даль морская,
И влечёт она, сверкая,
Сердце нежа и лаская,
Словно взор твой дорогой…
***
Володя опустился на кушетку рядом с Кирой и замер, тяжело дыша. Несколько минут они молчали.
«Господи, как начать, с чего начать?»– лихорадочно вертелось в голове у девушки.
Когда она уже почти пришла в отчаяние, в темноте послышался хриплый надтреснутый голос.
– Нам выдали патроны…
Кира вздрогнула. Фигура рядом оставалась неподвижной, и, казалось, голос вдруг возник сам по себе, пришел из глубины темной комнаты.
– Нам выдали патроны. Связку гранат и три бутылки с зажигательной смесью. Мы залегли в поле рядом с шоссе. Лейтенант сказал: «Не наедайтесь плотно перед боем»…
Кира вдруг заметила, что в комнате будто бы стало светлее.
Еще миг- стены растворились и вокруг теперь простиралось бескрайнее поле…
***
Пожухлая осенняя трава сухо шуршала под ногами; холодный, порывистый ветер трепал волосы.
Лейтенант оказался невысоким плотным мужчиной лет сорока с уже начавшим намечаться брюшком, ничего героического.
– Не наедайтесь плотно перед боем,– он страдальчески поморщился, окидывая взглядом разновозрастную и разношерстную группку людей, кое-как расположившуюся в невысоком наскоро вырытом окопе.– Если ранят в живот, не выживете.
Ничего героического.
Кира пыталась разглядеть лица ополченцев. Она сразу узнала Володю, но вот остальные лица превращались в размытые серые пятна, стоило ей бросить на них взгляд.
Будто это уже были не люди.
Лейтенант внимательно посмотрел на уныло поникшие фигуры, откашлялся и запел неожиданно чистым и красивым голосом.
Мы – красная кавалерия,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ -
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы гордо и смело в бой идём!
Унылые лица ополченцев как будто прояснились и посветлели.
Веди, Будённый, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай