ехидно усмехнулся и пожал плечами. Сейчас все взоры были обращены на участников этой сцены; каждый, соблюдая молчаливый нейтралитет, как будто ждал, чем кончится размолвка.
– Что такое, господа? Почему вы так шумите? – спросил капитан, готовый, как всегда, пресечь малейшее поползновение нарушить мир.
– Да вот наш друг шевалье уверяет, будто его любовница Силери – целомудренная женщина, – хладнокровно начал объяснять Бевиль, – а наш друг Водрейль уверяет, что нет и что он за ней кое-что знает.
Последовавший за этим взрыв хохота подлил масла в огонь, и Ренси, бешено сверкая глазами, взглянул на Водрейля и Бевиля.
– Я могу показать ее письма, – сказал Водрейль.
– Только попробуй! – крикнул шевалье.
– Ну что ж, – сказал Водрейль и злобно усмехнулся. – Я сейчас прочту этим господам одно из ее писем. Уж верно, они знают ее почерк не хуже меня – ведь я вовсе не претендую на то, что я единственный, кто имеет счастье получать от нее записки и пользоваться ее благоволением. Вот записка, которую она мне прислала не далее как сегодня.
Он сделал вид, будто нащупывает в кармане письмо.
– Заткни свою лживую глотку!
Стол был широк, и рука барона не могла дотянуться до шевалье, сидевшего как раз напротив него.
– Я тебе сейчас докажу, что лжешь ты, и ты этим доказательством подавишься! – крикнул он и швырнул ему в голову бутылку.
Ренси увернулся и, второпях опрокинув стул, бросился к стене за шпагой.
Все вскочили: одни – чтобы разнять повздоривших, другие – чтобы отойти в сторонку.
– Перестаньте! Вы с ума сошли! – крикнул Жорж и стал перед бароном, который был к нему ближе всех. – Подобает ли друзьям драться из-за какой-то несчастной бабенки?
– Запустить бутылкой в голову – это все равно что дать пощечину, – рассудительно заметил Бевиль. – А ну, дружок шевалье, шпагу наголо!
– Не мешайте! Не мешайте! Освободите место! – закричали почти все гости.
– Эй, Жано, затвори двери! – лениво проговорил привыкший к подобным сценам хозяин Мавра. – Чего доброго, явится дозор, а от него и господам помеха, и чести моего заведения урон.
– И вы будете драться в таверне, как пьяные ландскнехты? – стараясь оттянуть время, продолжал Жорж. – Отложите хоть на завтра.
– На завтра так на завтра, – сказал Ренси и совсем уж было собрался вложить шпагу в ножны.
– Haш маленький шевалье трусит, – сказал Водрейль.
Тут Ренси, растолкав всех, кто стоял у него на дороге, кинулся на своего обидчика. Оба дрались яростно. Но Водрейль успел тщательно завернуть левую руку в салфетку и теперь ловко этим пользовался, когда ему нужно было парировать рубящие удары, а Ренси не позаботился о том, чтобы принять эту предосторожность, и при первых же выпадах был ранен в левую руку. Дрался он, однако ж, храбро и наконец крикнул лакею, чтобы тот подал ему кинжал. Бевиль, остановив лакея, сказал, что раз у Водрейля нет кинжала, то и противник не должен к нему прибегать. Друзья шевалье возразили, произошел крупный разговор, и дуэль, без сомнения, превратилась бы в потасовку,