меня, – Тео осторожно взял лицо сестрёнки в свои ладони, с отчаянием вглядываясь в её лицо. – Всё будет хорошо, слышишь? Я с тобой.
Габби затрясла головой, ударила маленьким кулаком в грудь брата, и всхлипнула. Слёзы градом катились из её больших глаз, её трясло, она задыхалась, не в силах успокоиться.
– Нет, нет, нет! – сквозь всхлипы бормотала она, сама этого не осознавая.
Тео, потянувшись, крепко обнял Габби, прижимая её к себе, уткнулся в её макушку лицом, вдыхая знакомый запах детского шампуня, и зажмурился. Он чувствовал, как она обхватила тонким ручками его талию, тяжело дышала ему в шею и продолжала всхлипывать. Она была рядом с ним, в его руках, и отчаянно нуждалась в защите.
Тайлер, не в силах удержаться, посмотрел в салонное зеркало и сердце его защемило от жалости к девочке. Как же он сам хотел обнять её, утешить, и больше никогда не отпускать. Тео, словно почувствовав его взгляд, посмотрел в сторону Тайлера. На один короткий миг они встретились глазами. Мальчишка нахмурился, слегка наклонив голову, его тёмные глаза враждебно блеснули. Он посильнее обнял сестру, словно вдруг понял, о чём подумал Тайлер и испугался, что он отнимет её у него, а наёмник поспешно отвёл взгляд. Уставился на дорогу, стиснув зубы, подавляя в себе желание со всей дури ударить кулаком по рулю. «Блядь! Ты ублюдок, Тайлер, прекрати думать о ней. Тебе должно быть всё равно».
Прошло некоторое время, прежде чем Габби смогла успокоиться. Она сидела, положив голову на плечо брата, тихонько шмыгала носом, но не плакала. Смотрела пустым взглядом в окно машины на деревья-великаны: унылые, серые, потерявшие всю свою листву.
Тео погладил сестру по спине, обдумывая, как помягче завести с ней разговор, чтобы она снова не расстроилась. Ему совершенно не хотелось следовать указаниям Тайлера, но умом он понимал, что в какой-то степени мужчина был прав.
– Послушай, – тихо заговорил он с Габби, – сейчас нам нужно сыграть в игру. Притвориться, что мы это вовсе не мы.
Она внимательно посмотрела на него, нахмурив брови. Личико её приняло серьёзный вид. Тео вдруг подумал, что сейчас она очень похожа на маму. Он помнил её красивый звонкий смех, мягкие, нежные руки, которые она запускала в его вечно взъерошенные кудри и улыбаясь говорила, что пора бы ему подстричься. Он помнил, как сидел у её кровати, когда она, бледная и усталая, полностью подкошенная своей болезнью, из последних сил сжимала его ладонь, хрипло дышала и смотрела на него с такой любовью. «Позаботься, пожалуйста, о своей сестрёнке и папе, – говорила она ему. – Ты такой сильный и храбрый, Тео, без тебя они не справятся». И он кивал головой, мол, да, конечно, позабочусь, хотя втайне всё ещё верил, что она поправится и всё будет хорошо. Ему тогда было не больше девяти, он был склонен верить в чудо. Теперь папы тоже больше нет, как и мамы. А он не сдержал своё обещание перед ней. В груди что-то больно сдавило, ему стало тяжело дышать.
– Как актёры в фильмах? – спросила вдруг Габби, вырывая его из потока мыслей. Её заплаканные глаза слегка опухли, на лбу виднелось ещё одно пятнышко крови,