Он обожает этот сорт. Как-то летом, два года назад, он съел четыре штуки подряд и обделал штаны, играя в пинг-понг на бар-мицве Мао-Сильвера. Мама по сей день об этом не знает. Мне пришлось брать такси и везти ему чистые. Этот парень так не любит проигрывать, что закончил раунд с полными штанами, чтобы не упасть в турнирной сетке. Настоящий маньяк.
– Поздравляем хена[6] с днем рождения, – говорит она, вытаскивая из стоящей возле ее ног сумочки маленькую коробочку в форме сердца и сжимая в другой руке конверт. Слава богу. Судя по толщине, там не меньше сотни баксов. – Раньше я бы подумала, что ты обыщешь весь дом в поисках подарка, – добавляет мама, протягивает мне сладости, и отдергивает конверт, когда я тянусь за ним. Кладет его на стол передо мной.
Я смачно кусаю грушу, чтобы спрятать улыбку.
– Пусть Рейн у нас малолетний преступник, а ты вылетел из колледжа, но это не повод лишать тебя ощущения дня рождения. – Она целует меня в щеку. – В остальном все хорошо? – многозначительно спрашивает мама. Я знаю, что на этот вопрос существует только один правильный ответ.
– Конечно, – говорю. – Лучше не бывает.
– Как работа?
– Нормально.
– А квартира? Вовремя оплачиваешь счета?
– Да, мам. – Я не допускаю раздраженного тона, ведь она снабдила меня деньгами. – Спасибо за беспокойство. Кроме того, это же просто Вин.
– Не «просто Вин», – возражает она. – А семья Вина. Я воспитывала тебя хорошим человеком.
Я снова благодарю ее, чтобы избежать очередной ссоры.
– А мне что? – спрашивает Рейн, разглядывая мою добычу. – У меня, вообще-то, тоже День святого Валентина.
– А тебе – никакого телевизора, PS4 и развлечений в Интернете на две недели, и я с тебя шкуру спущу в честь праздника, – говорит мама. – И ты сильно ошибаешься, если полагаешь, что целую неделю сможешь бездельничать. Начнешь с мытья холодильника и покупки продуктов. – Она протягивает ему еще дольку груши. – Плюс я еще не звонила в школу и не узнавала о твоей дальнейшей судьбе, так что есть шанс, что с тебя спустят шкуру дважды.
– Окей, – говорит он, выкатив глаза.
– И еще, – продолжает мама. – Не могли бы вы двое, ради всего святого, убрать, наконец, кондиционер? На дворе февраль.
Только вдвоем можно вытащить эту громадину через окно маминой спальни. Раньше она слетала с катушек, если на дворе было Рождество, а он все еще был установлен, потому что с ним так холодно, будто в стене дыра. Мне стыдно осознавать, что мы затянули так надолго, пусть это и огромная заноза в заднице. Все время, пока ты держишь заднюю стенку металлического ящика, тебе кажется, что ты обязательно уронишь его вниз и убьешь прохожего.
– Идем, Рейн, – говорю я.
Видите? Вот из-за чего я не люблю наведываться к маме. Она так требовательна касательно совершенно разумных вещей, что предоставляет нам бесконечное количество возможностей разочаровать ее.
Глава 7
Поезд на двадцать минут застревает в тоннеле между станциями, и все сходят с ума. А я? Я делаю несколько