чьи дети? Беспокоится ли нация о нас? Они мне отвратительны и вызывают чувство брезгливости. Наши дети плачут и мёрзнут в подвалах рядом с мышами и крысами. Как это повлияет на наших детей, и как они будут расти? Действительно, это время пробуждает в человеке мрачные желания и мысли.
Пятница, 09.04.1999
Дежурство закончилось в 8.00, и мы едем в лагерь. На 7–8 километре от Голубинаца старший сержант Джордже Малетич спросил меня, не хочу ли я заехать к нему домой, чтобы вместе позавтракать и выпить кофе. Как я могу отказать товарищу, даже если устал. Входим в небогатый дом. Вижу пожилую женщину, как мне показалось полутора метров ростом, жену и сына Джордже. Пожилая женщина – это его мама, очень добродушная. Они обрадовались нашему приходу. Сыну Саше я шутя говорю: „Иди к дяде Джордже за конфеткой“. Все смеются. Сегодня Страстная пятница. На завтрак яичница, салями и домашняя колбаса – я не выбираю в чужом доме. После завтрака возвращаюсь в Попинци, а Джордже остаётся дома. Потом кто-нибудь его привезёт. Я устал и лёг спать.
Сплю до 14.00. Командир взвода связи Мика Стоянович приготовил кофе. Пока я спал, пришло второе сообщение от Данки. Даю о себе знать, чтобы не волновалась. Я обещал выходить на связь всегда, когда будет возможность, чтобы она знала, что я жив. Сказала мне, что когда всё закончится, она не будет придираться, и что ей очень не хватает меня и мира. „А мне пенсии“, – вставил я. У Тодора сегодня день рождения. Наташа принесла ему кусочек обшивки сбитого самолёта. Сказала, что не придумала, что ему купить, и что такой подарок никто и никогда в жизни ему не подарит. Отец Теодора был в восторге и сказал, что поместит в рамку и сохранит. Профессиональная жилка, он полковник в отставке.
Из Огара местные жители передали нам рыбный суп на обед. Они нас действительно великолепно принимали и очень заботились о нас. Суп хорош, но много костей. Я вспомнил замечательный рыбный суп Данки.
В 15.50 я отправляюсь на огневую позицию. Дани сказал, что в 16.30 к нам приедет командир корпуса ПВО генерал Бане Петрович. Утром около 7.50 позвонил Црнобрня и сказал, что Носков с дивизионом уходит за Дунай в район Панчево, а не в Бечмен. И теперь непонятно, как колонну провести через Белград. Все всё увидят и узнают об этом. Мне кажется, что он волнуется и переживает за Носкова. Сказал, что не знает своего будущего положения – идёт ли с Носковым, или остаётся с нами. До сих пор мы стояли недалеко от Носкова, и это его вероятно устраивало. Теперь, когда они уходят в другом направлении, оставаться только с подполковником Миёвичем и дивизионом Носкова ему не очень хочется.
Дани сказал, что идёт в лагерь побриться и снова прибудет на огневую позицию, чтобы ждать генерала. Как будто я не смогу доложить начальству. „Никто у тебя не заберёт славу. Но и ты не сможешь отобрать славу у нас“, – подумал я. Стрелял расчёт, а не один человек. Пусть делает так, как он хочет. Пусть наслаждается своим новым высоким статусом и эксплуатирует успех всего расчёта. Это стало более заметно в последние дни. Моя интуиция и