ожил он наконец, – а ведь и в самом деле! Ты как? Быстро свои конструкции повторить сможешь? Ну эти… скульптуру вращающуюся и самоходку из реечек[8].
– Сложного там ничего, важнее саму концепцию придумать… а што, до Европы не дошло? Странно… ну ладно, не важно. Мастерскую только найти, и…
– Не надо! Ну то есть надо, – перебил брат, – но… сама концепция мастерской на улице, а?! Не подготовительные работы, а сама сборка. Садишься вот так, собираешь самоходку свою из реечек, а потом – па-аехали! А?!
Пятая глава
Получив незаслуженный совершенно разнос от Урусова[9], Илья Аристархович покинул кабинет с видом человека, оскорблённого до глубины души. Всей своей фигурой демонстрируя, что Его Высокопревосходительство ныне решительно не в духе, и вызывая то злорадные, а то сочувственные пересуды, чиновник продефилировал по коридорам посольства и удалился от мира, запершись в своём кабинете.
Лишь только захлопнулась дверь, оскорблённое выражение сменилось презрительной усмешкой. Ещё лет десять назад он воспринимал подобные вещи всерьёз, пропуская их через сердце и саму душу. Всё-то ему казалось, что вот-вот его заметят, оценят… Не оценили, не заметили.
Горя службой, он жил интересами МИДа, воспринимая их как свои. А повышения получали другие, и часто – незаслуженно.
Нынешний посол личность совершенно серая, невыразительная настолько, насколько это вообще возможно. Но… происхождение, чорт бы его побрал! И сколько таких Урусовых…
Пропитавшись за десяток лет цинизмом и горечью едва ли не насквозь, и поняв окончательно, что упёрся в карьерный потолок, Илья Аристархович едва ли не с облегчением воспринял приятного незнакомца, подсевшего к нему в ресторации. Быстро уловив даже не предложение, а намёк на него, чиновник с ловкостью опытного дипломатического работника построил разговор так, что не прозвучало речи о разведках, вербовке и интересах спецслужб. И упаси Боже от расписок!
С того самого дня Илья Аристархович писал иногда письма своему близкому другу, а то и встречался с ним где-нибудь на природе, ведя совершенно приватные дружеские беседы. В вину дипломату можно было бы поставить разве что некоторую неосторожность в разговорах, да и нужно было бы сперва доказать её, эту вину.
Выигрывая иногда изрядные суммы в карты, а то и получая приятные дорогостоящие безделушки к разным датам, Илья Аристархович приятно оброс имуществом во Франции, весьма уверенно глядя в будущее. А главное, болезненная его жажда признания, снедавшая все эти годы посольского работника, безвозвратно ушла прочь.
Встав у окна, он полной грудью вдохнул парижский воздух и улыбнулся, мечтательно щуря глаза, вглядываясь в светлое будущее. Ах, этот политический кризис… можно ожидать приятных подарков и крупных выигрышей в карты, а к небольшому, но вполне доходному поместью в Провансе добавится, быть может, квартира в Париже… Пуркуа бы и нет?!
– Алло, алло, Джиент, какие вести?
Давно