среди экипажа, и пакетбот встал, а в машинном отделении что-то залязгало. Несколько минут спустя от пакетбота отделился вельбот и понёсся к виднеющемуся вдали берегу. С кормы вельбота часто и довольно-таки метко стреляли, не давая Чижу возможности прицелиться, пока не отошли достаточно далеко. Ну а потом начались переговоры…
Оставшиеся на пакетботе моряки, все как один новенькие, клялись всем святым, что ни сном, ни духом… и у пилотов не было оснований не верить им. На всякий случай их оставили под присмотром одного из немногочисленных пассажиров, вооружив упитанного португальца и пообещав тому все блага за содействия.
Благоухая нервным потом и перегаром, тот мрачно сидел на палубе в обнимку с дробовиком, пребывая в самом скверном расположении духа. Человек опытный, он уже понял, что вляпался со всего размаху в игры если не государств, то как минимум крупных корпораций. Молясь деве Марии и богохульствуя одновременно, торговец пребывал в мучительных раздумьях и надеялся, что ничтожная его персона не заинтересует Сильных Мира Сего.
Помор, как бывший судовой механик, поспешил к двигателю, полный самых дурных предчувствий, ну а литвин с Чижом немного прибрались в каюте, сделав её не настолько инфернальной.
– Встали, – мрачно доложил Илья, поднявшись наверх, – а починимся, нет ли… не знаю пока, смотреть надо. Были бы детали да время…
– А вот со временем, боюсь, у нас всё плохо, – констатировал Адамусь хладнокровно, – на чай с опиумом позвали нас одних, и очень даже возможно, что не просто так, а загодя, к условленному времени и месту.
– Думаешь, ждут? – задумался Санька, – хотя да… логично. Кто вот только…
– Англичане, – пожал плечами Илья.
– Не скажи, – качнул головой Чиж, – ситуация может оказаться и более… н-да…
По горячим следам, пригласив несколько пассажиров и представителей экипажа как свидетелей, наскоро устроили допрос. Индус, перевязанный уже, впал в подобие транса, и из его не вполне связных речей все удостоверились только, что служил он некоему "Господину", и что заговор с попыткой похищения пилотов и летадл имел таки место быть.
Несмотря на некоторую бессвязность рассказа, присутствующие удостоверились в этом, равно как и в отсутствии принуждения к индусу во время допроса.
– Сектант какой-то, – пыхая праведным гневом высказал своё мнение преподобный Ниам Эннис, обозрев арсенал и уделив особое внимание кинжалу и предметам культа, – как бы не из тугов[12]!
Сомневаясь в принадлежности индуса к секте убийц, Санька не стал спорить с многоопытным преподобным, исколесившим добрую половину земного шара с библией в руках и арифмометром Однера в сердце. Восхитившись кругозором и прозорливостью мистера Энниса, он приобрёл его расположение и окончательно уверил свидетелей в несомненной опасности индуса, смягчая заодно впечатление от изрезанной физиономии и пробитых рук последнего.
– Связать бы его, господин офицер, – нервно