меня ничуть не удивил. Я так и думала, что это классическое произведение, прославляющее могущество нашего государства и императора, должно полностью соответствовать вкусам такого патриота, как ты. Есть ли другие книги, которые тебе нравятся?
– Очень много, например, поэма Овидия Назона «Героини».
– Не может быть! – ахнула девушка и стала с любопытством вглядываться в непроницаемое лицо политика, который скоро должен был стать её мужем. – Это моё самое любимое произведение. Чем оно тебе нравится?
– Поэма «Героини» позволяет мне взглянуть на хорошо известные истории под другим углом зрения, то есть с женской перспективы, что абсолютно уникально. Кроме того, трудно переоценить высокий эмоциональный заряд этого произведения. Я несколько раз перечитывал трогательное письмо Пенелопы Улиссу, и каждый раз мастерски переданная душевная мука героини трогала моё сердце. Я даже поймал себя на сентиментальной мысли о том, что хоть раз в жизни хотел бы получить от женщины такое же письмо, полное страстных заверений в любви, горячих клятв в верности и искренних изъявлений тревоги за меня.
– Всё, что ты сейчас говоришь, совсем не соответствует тому, что говорят о тебе, – призналась Элевтерия.
– Что ещё тебе наговорили обо мне? – устало спросил Вар, скрывая досаду.
– Я слышала, что ты расчётливый и суровый мужчина, которому не свойственно проявление тонких чувств.
– Я уверен, что ты слышала это не от моей ныне покойной жены Випсании, а остальные свидетельства о моём характере не должны тебя волновать. Скажи мне лучше, что тебе нравится в «Героинях» Овидия больше всего?
– Мне нравится, как автор приоткрывает перед читателями внутренний мир женщин. Он показывает, что они могут так же глубоко и сильно чувствовать, как и мужчины, что у них тоже есть воля, храбрость и честь. Нам нужно больше таких произведений. Может быть, это помогло бы нашему обществу отказаться от исключительно мужской прерогативы во всех сферах. Почему вам достаются государственные должности, награды и власть, а нам – ничего?
– С твоим умом и красноречием, Клавдия, ты могла бы быть таким же успешным оратором, как знаменитая дочь Квинта Гортензия Гортала. Твои слова напомнили мне её пламенную речь о двойных стандартах и неравных правах между мужчинами и женщинами.
– Какой изысканный комплимент! Спасибо, – лучезарно улыбнулась девушка и добавила. – Ты можешь называть меня Элевтерией. Это моё тайное прозвище. Так меня называют мать, братья, сестра и подруги.
– Какое интересное и символичное прозвище! Ведь по-гречески оно значит «свобода».
– Ты говоришь по-гречески?
– Конечно, в детстве и юности я изучал этот язык с учителем и по книгам, а потом учился в Академии в Афинах. В течение моей карьеры я довольно много лет провёл на востоке, в Сирии, Африке, Иудее, где люди охотнее говорят по-гречески, чем на латыни, поэтому у меня было много разговорной практики.