на креслах, на полу. <…> Удивленный до крайности, я подсел к Владимиру Владимировичу и в ту же минуту имел удовольствие убедиться, что его знаменитое «Ненавижу всяческую мертвечину» – к старой русской книге, к ее творцам и создателям никакого отношения не имеет. Он не только уважал и любил старую книгу, но, что гораздо важнее, хорошо ее знал.
Об имеющихся у меня альманахах и сборниках, об участвовавших в них поэтах и писателях он рассказал мне больше, чем знали многие специалисты.
Николай Николаевич Асеев. В записи Григория Израилевича Полякова:
Ранее читал очень много, после того как началась творческая деятельность, кроме текущей литературы читал только то, что было необходимо для его творческой деятельности. Из современной литературы только поэзию.
Владимир Владимирович Маяковский. Из интервью газете «Прагер Пресс»:
А проза? Ну, по нашему мнению, все жанры прозы могут быть заменены мемуарной литературой. Возврат к Толстому – вещь невозможная. Наш сегодняшний Толстой – это газета.
Лили Юрьевна Брик:
Трудно сказать, какой прозой увлекался Маяковский. Он любил Достоевского. Часами мог слушать Чехова, Гоголя. Одной из самых близких ему книг была «Что делать?» Чернышевского. Он постоянно возвращался к ней. Жизнь, описанная в ней, перекликалась с нашей. Маяковский как бы советовался с Чернышевским о своих личных делах, находил в нем поддержку.
Наталья Александровна Брюханенко:
Каждый день с утра Маяковский прочитывал все газеты, просматривал последние журналы.
Корнелий Люцианович Зелинский:
Один предмет поглощал его в жизни всего целиком. О нем он думал беспрерывно. Он вспоминал о нем всегда, точно очнувшись, когда молчал на каком-нибудь собрании или грохотал на своих вечерах, острил или грустил. Этот предмет вряд ли можно назвать одним словом «политика». Это подобно расширяющейся вселенной. За политикой следовала мысль о человеке; за человеком – мысль о человечестве; за человечеством – мысль о добре и красоте бытия. Но первое острие, которое направлял он на все: на стихотворение, на человека, на событие, – это было политическое острие. С политической точки зрения Маяковский оценивал все.
И здесь никаких компромиссов. Никаких!
Лили Юрьевна Брик. В записи Григория Израилевича Полякова:
Интересы М., как художественные, так и личные, шли в основном по линии социальной. М. интересовали только люди и установление связи между собой и людьми. Этим объясняется его равнодушие к природе, при очень большом интересе к жизни города, к населяющим его людям и учреждениям.
Лев Абрамович Кассиль. В записи Григория Израилевича Полякова:
Саму по себе природу, по-видимому, не любил. Любил походить по лесочку, пострелять.
Сергей Сергеевич Медведев:
Помню, как-то мы провели с ним двое суток в Подсолнечном, на озере Синеже. Это было