провести ночь в одном номере, – наконец озвучиваю, и Ян воспринимает мои слова буквально, а я не переубеждаю его. Пусть думает в меру своей испорченности.
– Прости, бро, похоже, меня занесло. Красивая девушка.
– Да.
Он закидывает еще один шот, показывая Кире, что пьет за нее, и, извиняясь, исчезает, произнеся мне «пошел на охоту», а я подхватываю не осуществленную парнем идею.
– На брудершафт?
Девчонка смотрит на меня растерянно и, скорее всего, думает, как отказать, и я тут же продолжаю, чтобы прервать ход ее ненужных мыслей:
– У нас с тобой впереди такая длинная дорога, а мы как неродные.
Не отвечает, но берет мензурку. Я следую ее примеру. Мы скрещиваем руки и практически одновременно запрокидываем в себя ядерную смесь, морщимся и застываем во взглядах друг друга. Думаю, она знает, что должно последовать за этим и подсластить алкоголь, именно поэтому, скорее всего, и не решалась согласиться, но меня уже не остановить.
Приближаюсь к ее лицу, не отпуская взгляд, вдыхаю запах сладких духов и, вторгнувшись в личное пространство малышки, касаюсь ее манящих губ. Только вместо того, чтобы прикоснуться и оторваться от них, кладу руку на ее затылок, не давая сбежать, и целую по-настоящему. Она сначала замирает, потом на пару секунд расслабляется и, кажется, вот-вот присоединится к танцу моего языка, но вдруг упирается в грудь ладонями и пытается отстранить.
Послушно отодвигаюсь, но не настолько далеко, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Мне нравится щекотать ей нервы.
Мы внимательно смотрим друг на друга, пытаемся нормализовать дыхание, а главное, понять, что это было?! Почему я не сдержался – это понятно! Но почему себя позволила поцеловать девушка-недотрога?!
Не решившись прокомментировать произошедшее, Кира берет еще один шот и залпом поглощает содержимое. Морщится, жмурится, а потом, поймав мой удивленный взгляд, констатирует:
– Чтобы тебе меньше досталось!
Усмехаюсь.
Через пару минут возвращается Ян, ведя за руку свой «улов», и подмигивает, едва я встречаюсь с ним взглядом. Приветствую девушку на английском, представляю нас и спрашиваю, как ее зовут, но она на удивление что-то бормочет на польском. Понимаю: диалога у нас не получится, и поднимаю Киру за собой.
Она растерянно смотрит на меня.
– Давай не будем им мешать. Пойдем вниз потанцуем.
Кивает, и мы спускаемся на первый этаж.
Заявленная музыка семидесятых-восьмидесятых годов оказывается вполне зажигательными ремиксами от продвинутого ди-джея, и мы отлично вливаемся в толпу желающих попотеть.
Кира с первого танца потрясает пластичностью и сексуальностью. Смеется, улыбается и, сама того не желая, соблазняет меня своими движениями. Она определенно становится более раскованной, перестает строить из себя несуществующую скромницу. Думаю, выпитые шоты спустили ее с тормоза и помогли оставить на вешалке, как верхнюю одежду, застенчивость и комплексы. Вредина даже не возражает,