спешно вернулся в кабину, но дверь запирать не стал, да и зачем. Дверь нам нужна только для защиты от террористов. А до 11 сентября такие двери были не толще обычной входной двери. То есть, её можно было бы вынести так же, как и любую другую дверь. А если с тобой на борту только твой экипаж и десяток военных-коммандос, которые прошил всевозможные психологические проверки и готовы служить своей стране до конца, то… я не знаю, тут нужна дверь.
– Не станешь закрывать? – удивлённо спросил Сельчук
– А зачем? Террористов среди пассажиров точно нет. Я уверен.
– Ствол откуда? – сморил меня Сельчук таким тоном, что я должен сдаться по обвинению в измене Родине.
– Лёха дал. Говорит, списанный.
– Понимаю. Такие только у полиции остались… Немного помучаешься, пока патроны не раздобудешь, а там может и что-нибудь другое достанешь.
– А вот и патроны. Сколько – не считал, но думаю, штук сто наберётся.
– Вопрос снят. Хорошо, управление справа, контроль слева.
– Вас понял. Запрашивайте запуск двигателей.
– Понял. – ответил мне Сельчук и нажал на кнопку радио. – Победилово-старт, Аэрофлот два четыре один семь. Запрашиваю запуск двигателей.
– Аэрофлот два четыре один семь, запуск разрешаю. Работайте с Победилово-руление на сто двадцать четыре запятая четыре семь пять.
– Вас понял. Запуск разрешён, работать с рулением на сто двадцать четыре запятая четыре семь пять. – он повернулся ко мне. – Запускай двигатели.
– Есть!
Я передал Сельчуку толстую книгу с инструкциями. Это наши контрольные карты. Ими регулируется вся жизнь пилотов внутри кабины пилотов. Если угодно, то это наша Библия, отступление от которой – смерть. Ну… Если не смерть, то в как минимум строгий выговор, а если совсем не повезёт – увольнение.
– Так, Двигатель один зажигание.
– Есть!
– Двигатель два зажигание.
– Есть!
Раздался звук запускающихся двигателей.
– Так, связываюсь с рулением. – сказал Сельчук. – Аэрофлот два четыре один семь, Победилово-руление. Запрашиваю руление на свободную полосу.
– Руление разрешаю. Рулите на полосу ноль три.
– Хорошо, вас понял.
Мы довольно быстро выполнили оставшиеся контрольные карты и вырулили на полосу через единственную действующую в этом аэропорте рулёжку.
– Запрашиваю вылет. Аэрофлот два четыре один семь на полосе ноль три.
– Вылет разрешаю. Удачи, ребята.
– Победилово, спасибо! – сказал я на прощание.
Сельчук решил взять управление на себя, и начал взлёт. Мы взлетали не на максимальном режиме двигателей, а всего на половине тяги. Из-за этого мы смогли оторваться от земли только в конце полосы.
Конечно, топливные баки в нашем самолёте были заправлены до краёв, но мы случайно сделали небольшую ошибку: самолёт тратит больше топлива при большой массе. А в нашем случае основная масса – топливо. Короче, мы сжигаем кучу топлива чисто из-за топлива.
Мы не стали занимать обычную высоту полёта в тридцать пять тысяч футов,