горючей жидкости, а через несколько секунд и пламя. Я никогда не видел огнемёты в действии, так что я смотрел на их работу с детским восторгом. Да и регенератов мы все увидели впервые в жизни. Так что Лёха фотографировал их на свою “зеркалку”, а я тупо рассматривал. Единственное, что мне бросилось в глаза, так это то, что на многих были следы или от укусов, или от огнестрельных ранений. Причём все они были затянуты кожей. Мне на глаза попался один такой. У него не было половины головы, видимо зарядили из дробовика, как сказал Лёха, но тот не умер.
– Щас сделают работу и мы продолжим движение.
И он оказался прав. Через три минуты мы продолжили движение сквозь обугленные останки регенератов.
– Думаю, это наповал. Тут как минимум, градусов восемьсот.
– Офигеть.
– Ага.
Мы без особых проблем добрались до моего дома. Территория вокруг выглядела так, словно люди просто не вышли на улицу и всё. Конечно, можно сказать, что все наши соседи смылись, так как у многих были возможности для этого, но что-то мне не давало покоя. "Авеню 77" вообще – дом для богатых людей. Но мои родители, так как они владели сетью небольших, но прибыльных кафешек, смогли купить себе эту трёхкомнатную квартиру, частично потратив "немецкие" валютные накопления.
А когда родители лет семь назад решили уехать "к своим" на Алтай[18], то они оставили квартиру мне, сказав, мол, "заведёшь жену, приведёшь сюда и семью создашь". Они реально так сказали, и были рады, что я познакомился с русской, а не с немкой, как у нас иногда происходит.
Так что, мне можно было не бояться за Лену. Здесь были все крупные сетевые магазины, иными словами, все условия.
Я попросил Лёху сопроводить меня, мало ли что случится.
Автобус пришлось оставить где-то в метрах пятистах от подъезда. Стоит сказать, что весь жилой комплекс построен по странной схеме: первые несколько этажей занимает что-то торгового центра вместе с парковкой, а только на них уже построены жилые дома. То есть, первый этаж фактически является третьим или даже четвёртым, а к подъездам можно попасть только преодолев крутой подъём.
Я уже хотел дёрнуть дверь на себя, как увидел, что домофон работает, значит – электричество всё ещё есть.
Когда мы вошли, то на нас вышел местный консьерж Анатолий Савельевич.
– Стой, или стрелять буду! – он вытащил свою "Сайгу-12", которая не стреляла из-за разрыва ствола.
– Савельич, хорош людей дурить! Свои!
– Быть того не может, Гоффман.
– Здравствуйте, простите, что мы так ворвались.
– Да ничего, а это что за солдат удачи?
– А? Он со мной. Мы думали, здесь будут эти, регенераты.
– Да не было таких. Никого здесь не осталось. Только невеста ваша да я. Всё.
Мы с Лёхой прошли на лестницу и начали подыматься на тридцать седьмой этаж.
Весь этот путь мы преодолели за полчаса, и когда я впервые за четверо суток оказался у порога дома, то меня охватила тревога. Лёха это заметил и изготовился к стрельбе. Я решил демаскировать себя и нажал на звонок. По ту сторону двери раздалась приятная птичья трель. Я понял, что зря переживал, так что махнул рукой, чтобы Лёха убрал ствол.
Ещё