горцы, ободренные отсутствием войск, стали разбойничать на Военно-Грузинской дороге. Перед проездом моим они увели в плен одного доктора; за неделю отбили купеческий табун из-под пушек конвоя и при проезде Хозрев-Мирзы ранили его нукера».[93]
И. Ф. Бларамберг в своих мемуарах сообщает о якобы имевшем место нападении на персидского принца, возвращавшегося из Санкт-Петербурга в Тегеран.[94] Это сообщение, скорее всего, результат возникшей путаницы.[95] Хозрев-Мирза действительно возвращался в Тегеран той же дорогой, но нападение, ставшее причиной недовольства императора Николая I, было на пути посланника из Тегерана в Санкт-Петербург, а не наоборот.
Инцидент на дороге подробно исследовал и описал в своем пятитомном труде «Кавказская Война» историк Потто. «В такое-то тревожное время, – пишет Потто, – пришлось проезжать по этому пути принцу Хосров-Мирзе с персидским посольством. Естественно, были приняты все меры, чтобы по возможности обеспечить его путешествие, и, несмотря на то, принцу довелось-таки провести несколько неприятных минут под огнем неприятеля». По свидетельству автора это произошло между Казбеком и Ларсом. «Едва оказия миновала Казбекский пост, – продолжает историк, – как впереди послышались глухие удары пушечных выстрелов. Скоро прискакали казаки с известием, что владикавказский отряд, высланный навстречу принцу, с боя занял Дарьяльское ущелье и что неприятель скрылся на правый берег Терека. Полагая путь уже безопасным, оказия двинулась дальше, но не прошла и нескольких верст, как наткнулась на новые шайки. Полковник Ренненкампф тотчас выдвинул орудие, рассыпал по дороге стрелков, а между тем принц с несколькими казаками во весь опор поскакал к Ларсу; за ним гуськом пустилась вся его свита, и, по особому счастью, ранен был при этом один только нукер, державший на поводу верховую лошадь. Пехота стояла на месте и отстреливалась до тех пор, пока не прошли все экипажи и вьюки».[96]
Убийство А. С. Грибоедова вызвало большой резонанс в российском обществе, и персидский наследник Хозрев-Мирза лично предстал перед русским царем, чтобы передать извинения и поднести драгоценные дары. Это должно было помочь избежать дальнейшего кровопролития не выгодного ни Петербургу, ни Тегерану. Приняв извинения персидского принца, Николай I сообщил, что готов предать вечному забвению злополучное тегеранское происшествие.[97] Однако историю с нападением на персидского наследника в Осетии, как показали дальнейшие события, в Петербурге забывать никто не собирался. М. А. Кундухов в своих воспоминаниях по этому поводу писал: «Последовала могущественная воля Императора Николая: в пример всем горцам строго наказать всех жителей того ущелья!!!»[98] Осетия, таким образом, становится заложницей не только внутриполитической интриги, связанной с заменой наместника, но и неожиданного обострения российско-персидских отношений, и произошедший в осетинских горах вопиющий случай