отношение к осетинам. В ситуации, когда наместник получил беспрецедентные полномочия, подобное обстоятельство имело для Осетии более чем серьезные последствия. Именно в это «воронцовское» десятилетие и созревают ключевые предпосылки для последующего массового исхода части осетин в пределы Османской империи.
Осетия в канун воцарения Николая I
К моменту восшествия на престол императора Николая I краем достаточно продолжительное время управлял генерал А. П. Ермолов. «Десятилетний период с 1816 по 1826 г., – пишет историк Романовский, – был для Закавказья первым мирным временем после вековых волнений».[3] Мятежи и восстания, имевшие место после присоединения Картли-Кахетинского царства, были давно подавлены, а с Персией, ранее являвшейся главным источником беспокойства, действовал Гюлистанский мирный договор, подписанный в 1813 г.
Основные принципы российской политики на Кавказе после окончания русско-персидской войны 1804—1813 гг. и до воцарения Николая I можно увидеть в напутственном письме Александра I к своему кавказскому наместнику. Российский император писал: «Вся цель сношений моих в Азии состоит только в том, чтобы сохранился мир и водворилось спокойствие между народами сопредельными в том крае с российскими владениями, ибо под сенью мира и общего спокойствия я надеюсь утвердить благосостояние и распространение просвещения в землях, лежащих за Кавказом, а также довершить постепенное покорение народов, на нем обитающих».[4]
В последнем Ермолов, судя по всему, видел свою основную задачу, поэтому, что касается Северного Кавказа, то здесь период правления Ермолова мирным назвать нельзя. По инициативе главнокомандующего российские войска с 1818 г. начали активное покорение Чечни, перенеся оборонительную линию с Терека на Сунжу и заложив крепость Грозную. Солдаты Ермолова стали силой вытеснять чеченцев с равнинной части в горы за Сунжу. Непокоренным на деле оставался и Дагестан, большинство обществ которого формально приняли присягу верности Российской империи. Несмотря на закрепление в Гюлистанском договоре за Российской империей территорий Дагестана, степень лояльности дагестанских горцев российским властям была низкой. "С 1816 по 1827 г., – пишет Романовский, – т.е. во весь десятилетний период управления Кавказом генерала Ермолова главным театром военных действий служили Дагестан и Кавказская линия". Под конец периода наместничества Ермолова (осенью 1825 г.) антироссийское восстание вспыхивает в Кабарде.
На фоне жестоких мер, предпринимаемых Ермоловым по отношению к чечнцам, дагестанцам и кабардинцам его политика по отношению к осетинам выглядит мягкой и гуманной. Положение осетин выгодно отличалось от положения жителей Чечни и Дагестана, а отношение к ним Ермолова, как следует из текста его прокламаций, было лучше, чем, к примеру, к жителям Кабарды. Получая рапорты о волнениях в осетинских обществах, Ермолов воздерживался