гроб обила шелковьем.
А мы живые: здесь, вдвоем,
На зимнем кладбище постылом
Стоим… поминки… водку пьем,
Закусываем злой конфетой,
Болтаем чушь про то, про это,
Присловьем чешем языки —
То ль по любви, то ль от тоски…
Ты старая уже, седая,
Ты красишь косы в рыжину…
О, что я сделала, не знаю,
Тебе! У злобы я в плену
Твоей, отъявленной и колкой!
Втыкай кровавою иголкой
Меня в лоскутья: ночи, дни…
Подруга! Мы же здесь одни,
Среди могил! Среди героев!
И нас, и нас вот так зароют…
И литию споют по нас…
Скажи! Кричи здесь и сейчас,
Перед чугунными крестами,
Кривя в слезах, в помаде рот,
Когда же ненависть меж нами,
Змея, поземкою умрет!
Но ты молчишь. Стоишь безлико.
Гуляет ветер свистом, криком.
Гуляет болью по судьбе.
И я пою тебе, подруга,
Последним лунным плачем круга
Земного, воем во трубе
Полночной, занебесной муки,
Последней песней, пред разлукой
Навечной, рассыпая звуки,
Как звезды, солью на губе,
Швыряя сребреники вьюги,
К тебе тяну я ветки-руки:
О, что я сделала тебе?!
Документ №3
Сестры ********* рассказали, что отец долгое время издевался над ними, применял физическое и сексуальное насилие. «Мы его ненавидели и хотели только одного – чтобы он пропал, либо мы его никогда не знали», – признавалась ******** *********.
******** ********* заявила, что в день убийства отец ранил ее ножом. У девушки диагностировали колото-резаную рану бедра и ушибы.
Экспертиза показала, что две из сестер в момент совершения убийства могли осознавать фактический характер совершаемых действий. Младшая в момент преступления была невменяемой, сообщал «********** **********».
** июня следствие вынесло окончательный приговор сестрам *********, убившим своего отца. ********, ******** и ***** предъявили обвинение в убийстве ******* ********** по предварительному сговору. Теперь им грозит от * до ** лет заключения.
Свою вину девушки не отрицали. Но их защита просила обвинение смягчить приговор, учитывая обстоятельства дела. Сестры годами подвергались домашнему насилию и издевательствам со стороны отца.
Три сестры
Нас три сестры
а я тут одна
или две три я не знаю не зна…
три имени три голые головы
три обритых горя
тише воды
ниже травы
мы убили отца
мы его казнили
утопили в Тигре Евфрате Ниле
фанфарона кента фараона мента
с того света не зрит ни черта
мы – черта
мы сами себя подвели
под тюрьмою в метельной пыли
распятьем по крови плывем корабли
шелк-паруса
винны бока
сказка для дурака
сначала он веревками вязал одну
другой втыкал кляп в тишину
а третья хруст бумаги открытое письмо
полетело