село там было. Он уже туда навеселе пришёл, а там ещё по случаю с другими отцами выпил, потом со знакомыми, с родственниками, с одноклассниками… и к концу уже на ногах не стоял. Я тогда на выпускной не попал – пришлось его домой на себе тащить. А он ещё и обоссался по дороге. Вот таким я его и запомнил. Взял аттестат и уехал оттуда. Не знаю, когда он пить бросил – а точно бросил, раз не сдох до сих пор. И знать не хочу.
Серёга закрутил пробку, убрал бутылку подальше в холодильник, и поставил чайник на плиту. Вода, нагреваясь, тихонько шумела, разбавляя давящую тишину.
– Серёг… ты прости, что влез не в своё дело. Я не знал.
– Теперь знаешь. – Помрачневший хозяин квартиры долго молчал, тяжело глядя куда-то перед собой. – Где он сейчас?
– В доме престарелых.
– Хорошо, – Сергей кивнул и немного расслабился. – Я знаю, что из Медведихи народ давно поразъехался. Уже когда я там жил, разговоры были, что школу надо закрывать – детей мало. А уж когда колхоз закрыли, и не представляю даже, как быстро там всё развалилось… Хорошо, что он не там. Дрянь он, а не человек, но такого греха мне на душу не надо. Одно дело – я его тогда оставил, молодого ещё. И совсем другое, когда он теперь… такой. – Серёга чуть помолчал. – Что за дом престарелых?
Пашка начал описывать «Усадьбу»: как там всё хорошо устроено, какие душевные люди, и что переживать не о чем, но вдруг осёкся и понял – не о том его спросили. И что второй раз Серёга не переспросит – ему и первый дался тяжело.
– «Усадьба «Лапино»», в райцентре, – в ответном взгляде Серёги были и благодарность, и сожаление.
– Пойду я. – Пашка встал, не зная, как правильно закончить этот разговор. Непонятно, на что он рассчитывал, придя сюда, но явно не на это вот всё.
Ему казалось, что за этот вечер он постарел лет на десять. А ещё ему было о чём подумать.
Дома, часом позже, он взял телефон, и, несмотря на довольно позднее время, отправил маме сообщение: «Я тебя люблю. Очень».
Немного подумав, написал ещё одно, Наташе: «А почему мы не живём вместе?»
«Потому что ты не предлагал» – быстро пришёл ответ.
«Предлагаю»
Через две минуты телефон тихонько тренькнул. Пашка крепко зажмурился, перед тем как прочитать.
На экране светилось: «Я согласна».
Рокировка
Серёга стоял перед белой обшарпанной дверкой, проклиная всё на свете. Большая доля обидных ругательств сыпалась пеплом на его же голову.
Кретин. Придурок. Зачем он только сюда припёрся?
Поднятая и сжатая в кулак для стука ладонь беспомощно замерла в воздухе на полпути, разрываясь между противоречивыми сигналами. Внезапно внутреннюю борьбу прекратил зычный оклик:
– Входите, открыто!
Не успел он к ней притронуться, как дверь нехотя, со скрипом, распахнулась. Серёга удивился – за ней никого оказалось. Точнее, оказалось, но слишком далеко, чтобы открыть ему. Полная женщина сидела за обычным офисным столом в метрах