и Габриэль резко вскинула голову, почуяв в тяжелом воздухе запах озона. Небо прорезали молнии, и первые тяжелые капли упали на зеленый ковер травы.
Она повернулась к саду спиной и стремительно зашагала по глянцевой черной плитке дорожки; туда, где за живой изгородью текла речушка, которую можно было при желании перейти вброд.
Габриэль остановилась у самой воды, вглядываясь в силуэт на противоположном берегу. Она чувствовала чужое присутствие… нет, даже два присутствия, странно похожих – и одновременно кардинально отличающихся друг от друга.
Кинжал в ее руке был теплым; от него исходили вибрации нетерпения. Оружию хотелось крови, но Габриэль все еще стояла на берегу в тягостной нерешительности, пытаясь понять, какую из двух целей ей следовало поразить.
Ни один из них не мог пересечь текущую воду… и значит, ей следовало сделать первый шаг. Тем лучше. Она привыкла к действию, и размышления о том, как лучше поступить, лишь подстегивали и без того накопившееся нетерпение.
Она ступила в воду – и провалилась по колено; пахнуло тиной и разлагающимися водорослями, из-под ног всплыли бутоны кувшинок. Габриэль подняла голову, вглядываясь в силуэты на берегу.
Один из них отличался высоким ростом, второй был ниже; оба имели человеческий облик, но их истинную природу было невозможно перепутать ни с чем. Она знала, что в идеале должна избавить мир от них обоих, но знала и то, что у нее будет лишь один-единственный шанс, одна возможность ударить.
Кто из них?
У них обоих были светлые глаза.
Но лишь один стал бы, мог бы нанести удар в ответ.
Они были врагами – не только ее, но и между собой, и от ее выбора зависело, кто из них получит шанс навязать свою волю прочим.
Враг моего врага…
Короткий, тускло блестящий в предгрозовых отсветах солнца кинжал взметнулся в воздух, грозя ударом.
Яркий луч солнца, проникший сквозь неплотно закрытые черные шторы, превратил бледное серебро стен в расплавленное золото.
– Нет, не хочу, – пробормотала Габриэль, разметав по кровати сжатые в кулаки руки. – Хватит…
Реальный мир вторгся в материю сна; она почувствовала, как по ногам скользит шероховатая ткань. Открыв глаза и повернув голову в направлении пола, девушка увидела то, от чего весь сон прошел моментально.
– Мара! – Габриэль резко села в кровати и схватилась обеими руками за одеяло. – Нельзя!
Собака искоса взглянула на нее, продолжая увлеченно стягивать зубами одеяло, и не оставила свою игру.
– Мара-а!
Выпустив добычу, собака с размаху плюхнулась на серебристо-серый ковер и оставила на нем приличную порцию белой шерсти. Зверь вперил в девушку немигающий взгляд, в янтарных глазах светился интерес и легкое любопытство.
Габриэль выдохнула и мысленно сосчитала до десяти. Не помогло. Собака склонила голову и насмешливо вывалила язык. Девушка сосчитала до двадцати.
Бесполезно.
– Мара! Вон! –