И кто пообещал приехать? На это ты мне можешь ответить?
– Мы отправили приглашение практически всему Филнъяру, отигнир, кроме, разве что Хъяндерссенов.
– Да плевать на этих пиратов. Кто откликнулся?
– Точно приедут ярлы Локвелл и Хантерли, отигнир, также мы очень ждём ульфингов – ярла Тарлинга и Вулфхарта. Насчёт Берроуза у нас большие сомнения, как и насчёт обоих гаркаров – Тортоннинга и Гримхаммера. Шоров мы тоже не ждём, – сознался Трюгви.
Итого, шесть семейств из одиннадцати будут присутствовать на пире. Больше половины Филнъяра – этого должно быть достаточно, чтобы избежать войны. Боги милосердные, как за четыре года до такого дошло? Они ведь воевали против конунга на восточных равнинах, чтобы на севере воцарился мир. А теперь выходит, война ползёт на их родные земли?
В этих мрачных размышлениях они прошли несколько замковых коридоров, а затем вступили в тронный зал, который вовсю подготавливали к празднику – десятки слуг сновали из одной залы в другую, перетаскивая мебель, утварь, яства и прочую дребедень, наводя суету внутри замка. Командовал всей суетой сам владыка замка – ярл Леофин Финстер, указывая лакеям, что и куда ставить. Когда вошли Олаф с Фридой, тот стоял к ним спиной, потому заметил их не сразу.
– Владыка, отигнир Росби с невестой пожаловали, извольте миловать, – произнёс лагман, когда они подошли к занятому ярлу достаточно близко, после чего Трюгви незаметно удалился.
Старик за четыре года почти не изменился – добавилась пара морщин, да и только. В остальном Финстер остался таким же, каким Олаф его и запомнил – невысоким, худощавым стариком, но при этом источавшим величие, присущее его древнему славному роду. Глубокие голубые глаза смотрели доброжелательно, но при малейшем движении тонких бровей и век они превращались в соколиный взор, бросающий вызов собеседнику. Поджатые губы, обрамлённые короткой седой бородой, постоянно были изогнуты в некое подобие ухмылки. И, несмотря на все остальные черты его благородного лица, больше всего в глаза бросалась лысина – гладкая, сверкающая, как снег на горных вершинах, безо всякого намёка на растительность. Ни один блестящий шлем армий севера не мог выделиться на фоне других голов так, как это делала неподражаемая лысина лорда Финстера.
– Олаф, мальчик мой, добро пожаловать! – расплылся в улыбке старый ярл, отвешивая небольшой поклон. Давно же Олафа никто не называл «мальчик мой».
– Ярл Леофин, милость старейшины в твой дом! Смотрю, приготовления к свадьбе идут полным ходом?
– Всё так, Олаф, всё так. Как же ты вырос, оленёнок, возмужал-то как! Вылитый отец в свои лучшие годы. А это, значится, невестка моя? Ну-ка, дай на неё посмотреть…
Фрида, заливаясь румянцем, откинула капюшон, явив старому ярлу всю прелесть своей молодости. У сестры были длинные и прямые волосы пшеничного-русого цвета, как и у самого Олафа, и такие же светло-голубые глаза. Характерные черты для многих маглахов. Минувшей зимой сестре исполнилось пятнадцать – самый подходящий