стояла картина из ангара: мертвые тела и
части тел в беспорядке на полу; руки, закостеневшие на оружии; искаженные предсмертной мукой остатки лиц… Даже похлопыва-ние по плечу она почувствовала как через слой ваты. Ее все еще
мутило, а чистый воздух принес не облегчение, а только усилил со-противление организма.
– Как так могло случиться?.. Что там произошло?.. – бормотала
она себе под нос.
– Война, деточка, – эхом отозвался старик. – Одна из самых
страшных, но неизвестных войн в Империи. Представители агрессивной расы напали на обитателей комплекса, а те толком не успели сориентироваться…
– Почему же другие их не спасли? – возмутилась Кэрри, сосредоточенно глядя под ноги.
– Я не знаю, – произнес ее проводник и, взяв спутницу за подбородок, внимательно посмотрел в се изумрудные глаза, отчего ощущение тошноты пропало, зато появилось легкое чувство тревоги.
– Может быть, ты знаешь ответ на этот вопрос?
Девушка вздрогнула и поспешно отвернулась.
– Э-эх, тепличный цветочек! – беззлобно ухмыльнулся старик.
– Поехали обратно… если, конечно, ты не желаешь здесь заноче-вать… – (при этих словах собеседница отрицательно потрясла головой). – В качестве награды за храбрость можешь взять из моего
огорода столько земляники, сколько захочешь, – эти слова уже вы-звали слабое подобие улыбки, на что старик удовлетворенно кивнул и продолжил: – Отлично. Но сперва – с тебя отплата. И даже не
пытайся меня надуть.
Кэрри вздохнула: ей было не до надувательств – не терпелось
поскорее выкинуть из головы дурную часть воспоминаний и оставить хорошую, а на это требовалось время. Посему она была вовсе
не против улететь, и чем скорее, тем лучше.
Ферма Ниро Хофшеппа, самого крупного (и, по сути, основного) поставщика свежих продуктов в рестораны, отели и по частным
заказам, располагалась на отшибе и занимала солидный участок
земли общей площадью пятьдесят четыре акра в тенистой и бла-годатной долине речки, спускавшейся с гор несколькими милями
77
Юлия Каштанова
южнее. Характеристику этому типу, кроме как то, что он весьма
прижимист и даже скуп, а также несколько заносчив, особенно с
приезжими (коих почитал за нахлебников, занимающих в Метрополии его место), никто дать не смог, но уже этого было достаточно, чтобы понять, что вести диалог с ним будет делом не из легких.
Дом, построенный в старом колониальном стиле и увитый по
верхнему этажу диким виноградом, выглядел изящно, но неприветливо. Хозяин фермы оказался дородным, лысоватым мужчиной
с красным лицом, бледными глазками и толстой шеей. Он окинул
гостью взглядом, далеким от приветливости, и бухнулся на диван
напротив, так, что тот даже умоляюще скрипнул.
– Здрасьте, – буркнул он, сверля девушку тяжелым взглядом.
Вид у него был такой, как