align="center">
Глава 3. Небесная механика
Магия природы
Нас завораживает плеск волн и чаруют облачные переливы, мощь гор пугает и внушает чувство благоговейного трепета, душа ликует от ощущения бесконечного степного простора и наполняется первобытным страхом, запутавшись в сетях сумрачных лесных объятий. Природа многообразна и неповторима в своих очертаниях, но смысл и значение, как нам кажется, она обретает в глазах лишь одного своего творения – живых существ, столь тесно населивших нашу Землю.
Мы с вами тоже живые существа и, возможно, поэтому склонны полагать жизнь вообще, а себя в особенности, вершиной всякого существования. «Венец творения», – «скромно» представляемся мы и учимся считать себя украшением любого пейзажа, сущей благодатью всех и вся. И потому нам особенно больно видеть собственную бренность на фоне вечного кружения миров – да что там миров – вполне земные деревья и скалы оскорбляют нас своим долголетием. Те немногие из нас, кто сделал тоску и печаль неопределенности своим ремеслом, то есть те, кого мы чтим как поэтов, вот уже несколько тысяч лет оставляют нам в наследство множество талантливых и даже гениальных всхлипов по поводу быстротечности человеческого века. Неудивительно, что проблема бессмертия никак не дает нам покоя, тревожит и томит ежечасно, сокращая тем самым наш и без того недолгий век.
Давайте попробуем ненадолго выйти из-под власти всеобщей геронтологической истерии и взглянуть на проблему жизни и смерти с другой точки зрения. Никто из нас никогда не встречал бессмертных существ. Если мы внимательно рассмотрим этот простой факт, то увидим, что смерть всегда является непременным спутником любой формы жизни. Природа просто отказывается штопать старый, негодный организм, количество дыр в котором превышает количество полезного материала, – гораздо проще создать новый полноценный организм. Надо научиться быть на ты со смертью, взять смерть в советчики.
Итак, все, что живет, должно рано или поздно умереть. Поэтому бессмертие может иметь значение только как состояние, пребывающее за пределами самой жизни. Можно найти достаточно подтверждений тому, что есть некая организующая сила, регулирующая существование на уровне жизни, но сама не участвующая в ее процессах.
Сила эта имеет характер воли. Она не приходит к нам в форме мыслей или знаков (указаний), она приходит в виде жестов, дает нам ультимативные установки на образ наших действий: мы должны либо подчиняться, либо прекратить свое существование. Мы не можем пойти на улицу нагими в тридцатиградусный мороз, не рискуя при этом заболеть, мы не можем прыгнуть в пропасть, не рискуя разбиться, нам отказано природой в удовольствии испробовать на вкус расплавленный свинец более одного раза; даже общаясь с другими людьми, мы не можем говорить все, что придет нам в голову. Невозможность здесь кажется условной и как будто лишенной драматической завязки. Но не надо забывать, что своеволие, отход от предуказанной линии поведения