стены: Гвин ап Нудд, Гвин ап нудд, Гвин ап Нудд. Прожектора погасли, ослепшим глазам не было больше пищи – только крики, только вопль измученных тел носился во тьме, как дух безвидный до времени творения.
Над ухом сопел Кристофер Хойл.
Торнфельд не выдержал, обернулся, чтобы ткнуть этого червяка…
Свет вставал над развалинами Каэр Сиди, призрачный, словно камни этих руин отдавали лунное сияние, которое когда-то впитали камни замка Гвин ап Нудда.
Хор смолк, липкую холодную темноту расколола вспышка, над островом будто склонила лик ущербная луна, огромная сверкающая серебром дуга прокинулась от края до края озера и все больше надвигалась, внутри нее толпились тени, клубился сверкающий туман…
– Повелитель! – сильный голос Фреймуса без труда долетал до берега. – От тебя нет вестей, повелитель. Все, что мы задумали, увенчалось успехом. С помощью твоего дара я создал миньонов! Наша сила растет, очень скоро я добуду последнюю печать, и тогда Врата Фейри распахнутся. Дикая Охота вновь понесется по миру, и теперь эта скачка продлится вечно, весь мир будет скакать с тобой, повелитель!
Из тумана проступила фигура всадника на черном коне с пылающими углями глазами. Два пса бежали по бокам – бледные тени с багровыми глазами. Всадник навис над колдуном, облик его становился все четче: вот проявились доспехи, на голове воздвигся стальной шлем с загнутыми полями, лицо всадника было черно, будто обожженная головня.
Всадник склонился ниже, рука его скользнула к бедру, в ней сверкнул меч …
Адонис закричал, нет – он выдал дикий посвист, разорвавший туман, сорвал перчатки, и в руках его заворочался алый огонь. Он выбросил узкий игольный луч, ударил в камень перед всадником. Конь встал на дыбы, издавая беззвучное ржание.
Черный клинок всадника миновал Фреймуса, столкнулся с алой иглой и отлетел прочь, озаренный злыми искрами. Колдун прыжком отлетел назад.
– Повелитель! – В сдержанном голосе шефа Торнфельд впервые услышал страх. – Я твой верный слуга, повелитель…
Колени у Торнфельда подломились, схватившись за виски, он рухнул на острые камни. Обжигающий голос Господина Дикой Охоты бился в голове:
Я буду гнать тебя до конца времен как зайца, до края мира и за краем, Альберт Фреймус. Я не оставлю тебя никогда, где бы ты ни прятался. Ты мой, ты добыча Дикой Охоты!
Прожекторы вспыхнули, вытеснив тьму, сверкающая дуга побледнела, она таяла, туман растворялся в темном воздухе, и тени исчезли.
Конь встал на дыбы, всадник взмахнул клинком, слепцы взвыли и тут же замолкли, повалившись на камни.
За спиной Господина Дикой Охоты поднялись шесть теней, закружились в хороводе и исчезли. Но всадник все цеплялся за существование в этом мире, упрямо не желая уходить. Черный клинок указывал на Фреймуса, тянулся к нему, но игла алого огня перечеркнула фигуру, и всадник исчез.
Адонис погасил пламя, натянул перчатки и прыгнул в лодку.
– Господин! – быстрыми гребками