все же уцелели и по сей день хранят свои тайны.
Голова у Арсения Адольфовича закружилась, едва он вообразил объемы неразграбленных сокровищ. На этот раз он сожалел, что молодость покинула его, что в его теле поселились слабость и недуги. Искривленный в ходе многочасовых бдений над научными текстами и расшифровками позвоночник не терпел больших нагрузок. Вот если бы у него был сын, наследник его помыслов и проектов! Он бы смог завещать ему не только жгучий интерес к курганам, но и скопленные на протяжении многих лет ценности!
– Жаль, не успел Пашка сделать сына! А жена… – Хазар презрительно выпятил нижнюю губу. – Разве можно бабам доверять?!
Арсений Адольфович перевел на него мутный взор, который все это время бороздил океан минувшего. Профессора одолевала скука. Солнце поливало кладбище жидким золотом, равнодушное к чаяниям долговязого седовласого человека и к тому обстоятельству, что сошедший в царство Аида мафиози не обзавелся наследником. Двадцать пять веков назад оно с таким же безучастным видом глядело на похоронные процессии боспорян, на погибающих в жестоких схватках скифов, греков и меотов, на процессии перед храмами, на заходящие в Синдскую гавань корабли. Спустя несколько веков оно также зевало, обливаясь желтым потом и наблюдая, как Горгиппия рушится под натиском пришедших с севера и востока варваров – готов, аланов, гуннов. А потом были еще Византия, генуэзцы, венецианцы, хазары, турки, русские…
Арсений Адольфович вспомнил, снова нырнув в прошлое – на этот раз тридцатилетней давности, – как, будучи студентом, принял участие в городских раскопках. Через весь город была проложена широкая и глубокая траншея. В бортах ее на одном и том же уровне был отчетливо виден слой пожарищ. Обгорелые перекрытия домов, обрушившиеся на полы помещений вместе с черепичными кровлями, разрушенные стены из сырцового кирпича, которые, выйдя из огня, приобрели оранжево-красный цвет, зола, угли.
История царства слиплась в черно-красный ком, уйдя под землю, отдав другим поколениям людей пространство, которое в дальнейшем тоже должно было осесть, чтобы, уйдя подобно семени в почву, вызвать к жизни новую цивилизацию. Не эта ли мысль была заложена в зародившейся в Ассирии и Египте легенде?
Хлопнувшие дверцы подъехавшего к кладбищу джипа остались по другую сторону сознания профессора. Но сухой и твердый звук автомобильной дверцы отразился на лицах Хазара и двух его телохранителей гримасами нетерпеливого ожидания. Хазар ждал возвращения с пляжа своих людей, а телохранителям было невыразимо скучно. Если профессор развлекался тем, что вспоминал пережитое и прочитанное, то такого запаса впечатлений у этих ребят не было. Вся их жизнь, если судить ее исходя из критерия духовной наполненности, могла бы уместиться на одной стороне монеты.
В то время как братки обратили взоры к проходу среди могил, где маячили светлые рубашки их товарищей, в глубине сознания Арсения Адольфовича критскими сокровищами со дна сгинувших эпох всплывали