скрипнул зубами. Кажется, так откровенно его еще никогда не клеили.
– Ах, стоит мне только подумать о будущем, как мое бедное сердечко начинает выпрыгивать из груди! – Графиня, словно забывшись от волнения, попробовала было схватить Дамиана за правую руку, но он ловко увернулся и на всякий случай спрятал руки под стол.
– И всё же, милорд, что вы знаете об императоре? – нахмурилась графиня, раздраженная тем, что ее маневр не удался. – Про него говорят, что он жестокий человек. Неужели правда?
«Хлебом не корми – дай кого-нибудь зарезать», – мысленно согласился с ней Дамиан.
– Император суров только с теми, кто его донимает, – ответил он вслух, любезно улыбнувшись.
Дамиан чувствовал, что все эти дурацкие попытки его очаровать вот-вот приведут к тому, что у него начнет дергаться глаз. Господи, до чего же устал он от дамочек, которые мечтают выскочить за него замуж! Он думал об Одуванчике и о том, что надо скорее заканчивать тут и отправляться на ее поиски. Как все-таки эта чистая девочка отличается от других – жадных, расчетливых…
Словно в ответ на эти мысли двери распахнулись, и его Альдорика снова вошла в обеденный зал. В руках у нее был очередной поднос – на этот раз, с горячими блюдами. Дамиан мгновенно перестал обращать внимание на болтовню хозяек замка, которые вернулись к обсуждению душевных качеств и физических достоинств аскорского императора, и сосредоточился на наблюдении за Дорой. Пока она разносила горячее, Дамиан смотрел на нее не отрываясь.
Дора всё так же волновалась – это было видно невооруженным взглядом. Она подошла к нему со своим подносом и, глядя куда-то в сторону, поставила перед ним на стол жаркое с тушеными корнеплодами. Дамиан сжал кулаки, борясь с желанием прикоснуться к ней хотя бы на мгновение и не решаясь на это под пристальным взглядом хозяйки замка.
– Милорд, мы ждем от вас тост! – заявила графиня.
– За здоровье хозяйки дома, – уныло ответил Дамиан, поднимая свой бокал.
– Ах, какой вы галантный кавалер, – наигранно засмущалась та.
Дора направились к выходу. Дамиан по-прежнему следил за ней взглядом.
– Золушка, стой, – вдруг громко сказала Лорин, а потом обратилась к матери: – Я хочу, чтобы за обедом играла живая музыка. Тогда наш гость увидит, что, хоть мы и живем в глуши, о хороших манерах не забываем. Золушка умеет играть – пусть сядет за фортепьяно.
Графиня посмотрела на дочь, потом на замершую у двери Альдорику, перевела взгляд на Дамиана, пожевала губы.
– Я очень люблю живую музыку, – заявил Дамиан, нагло пользуясь своим положением гостя.
– Хорошо, – фыркнула графиня. – Пусть поиграет нам. Золушка, ты слышала?
Дора молча сделала книксен, положила свой поднос на низкий столик и направилась к фортепьяно, стоящему недалеко от дверей. Дамиан порадовался, что инструмент был расположен так удачно – он мог наблюдать за ней со своего места, не поворачивая головы.
Обеденный зал наполнился звуками старинной музыкальной пьесы, и император вдруг вспомнил ту самую мелодию,