Сегодня меня все друзья решили кинуть. Кидалы. Вот попросите меня чего теперь. Тоже хер покажу.
Он развернулся и пошел в сторону, откуда явился, пиная все, что попадет под ногу.
– Ну, Мелкий! – прокричал ему вслед Андрей. – Ты что обиделся?
Славик даже не обернулся на слова Кулака.
– Вот зачем ты так его называешь? – обратился я к Дрону. – Его ж цепляет это прозвище.
– Поэтому и зову. Иначе зачем оно?
Мелкий. Кулаку нравилось дразнить его так. Нравилось понижать прозвищем его реальные габариты, ведь Дрону до размеров Славика было далеко, а почувствовать свое преимущество перед ним одно удовольствие. Причина называть Славика Мелким была проста: он был младше нас всех. Андрею хватало этого аргумента, неважно, насколько это было глупо, главное – действенно, ведь Славик взрывался, когда слышал это кличку, начинал оправдываться, злиться и вводить себя в краску.
– Загубит он себя, – сказал Кулак.
– Это правда про учителя?
– Да, и, кажется, вся школа знает об этом. Пацаны чешут, что и директор в доле.
– Слава Богу у нас такого нет.
Кулак дразнил Славика прозвищем, а я не специально тем, что учусь в Верхнем Родищенске. От своих друзей наслышался уже разных слухов об их гимназии, не зря она считалась учреждением для неуправляемых детей или даже подростков с криминальным уклоном, хотя все понимали, что половина разговоров об этом учреждении – ложь, но, чтобы поверить, хватало и нескольких правдивых фактов. Дрон не раз рассказывал, как его тренер по легкой атлетике предлагал ученикам допинг на соревнованиях, ведь никто ж не будет проверять школьника, да и мероприятия не настолько серьезные, чтобы переживать за это. Или другой разговор, что никто не решает проблему с карманниками, которые никак не исчезнут из года в год, у Славика уже не раз крали карманные деньги на буфет. После этих разговоров я был счастлив, что учусь в Верхнем Родищенске.
Уход Славика испортил настрой на дальнейшую прогулку, поэтому мы решили с Кулаком разойтись, хоть до темноты было еще достаточно времени. С нашей спортплощадки через заваленную заводскую дымовую трубу вышли на улицы Нижнего Родищенска. Еще издалека возле дома Андрея мы приметили две шатающиеся фигуры. Кулак замедлил шаг, не спешил к ним приближаться, ведь это были отец Андрея и его друг в дребедень пьяные. Лицо Кулака исказилось из бодрого в унылое и злое.
– Может, ну его? – обратился ко мне Дрон. – Давай позже домой вернемся.
– Сыночек! – закричал издалека дядя Вася. – Иди сюда!
Кулак беззвучно, только шевеля губами, проклял все на свете. Пьяный дядя Вася весьма надоедлив и приставуч. Андрей не любил с ним проводить время в такие моменты.
Мы не спешили приближаться к качающимся телятам, чего не сказать о них: вразвалочку, держась друг за друга, они приковыляли к нам.
– Чего тебе, бать? – спросил Дрон.
– А что мне уже нельзя с родным сыном поговорить? – Дядя Вася с улыбкой на лице полез обниматься с сыном, но взаимности не