сам президент. Он не желает, чтобы я туда ехала. Но его заботит отнюдь не мое здоровье. В его представлении первой леди уже не существует.
Да и считал ли он меня таковой с самого начала? Нет, сейчас для него самое важное – мое молчание.
У меня осталось три дня для отдыха в “Ла-Лантерн”. Но я боялась провести последний, пятничный вечер наедине со своим горем. И пригласила на ужин самых близких друзей, словно решила доказать себе, что жизнь продолжается. Они съехались все и согрели меня своей дружбой. Что было бы со мной без друзей? Мы провели веселый, теплый вечер. Я попросила у врача разрешения не принимать обычные лекарства, чтобы выпить пару бокалов вина. Ночь проходит быстро.
В субботу к концу дня у меня назначена встреча с Франсуа – мы должны согласовать текст коммюнике. Трое из моих гостей остались у меня ночевать. Я собираю свои вещи, летнюю одежду, оставленную в “Ла-Лантерн”, кое-какие книги. Друзья помогают мне упаковать чемодан. Торопливо перекусываем. Пора уезжать. Иду прощаться со сторожами, Жозианой и Эриком:
– Ну вот, хочу вам сказать, что мы видимся в последний раз.
Они принимают это за шутку, громко протестуют.
Отвечаю им срывающимся голосом:
– Мы с господином президентом расстаемся, об этом будет объявлено сегодня вечером.
Теперь уже они взволнованы до слез, обнимают меня, горячо утешают. Я плачу вместе с ними. Никогда мне не забыть эту минуту, никогда! Так же как и прощание с обоими дежурящими сегодня поварами. Они тоже плачут. Я извиняюсь перед ними:
– Простите, я лучше пойду, а то не выдержу.
Не могу сдержать слезы. Мне хочется уйти достойно, но эти выражения привязанности трогают меня до глубины души. А я должна сберечь силы для предстоящей встречи. Сажусь в машину. Телекамеры уже хищно нацелены на нас. Журналисты на мотоциклах нетерпеливо ждут за оградой, готовые запечатлеть каждое мое движение, словно присутствуют при казни.
Сначала мы едем на улицу Коши, к нам домой – вернее, теперь ко мне домой, – а за нами следом мчится вся свора фотографов и телевизионщиков. Чтобы спастись от их объективов, мы проходим через подземный гараж. И снова прибегаем к уже испытанному способу уйти от преследования. Только на сей раз, чтобы спокойно проехать к Елисейскому дворцу, вперед высылаются две машины-“обманки”, а не одна. И когда мы отъезжаем от дома, вся банда уже далеко. Один из автомобилей вообще взял курс на “Ла-Лантерн”, увлекая за собой часть репортеров. Даже у меня это вызывает улыбку.
Не могу описать, что я ощутила, входя в сад Елисейского дворца через ворота Мариньи. Именно этим скромным путем, а не через парадный двор, я привыкла попадать во дворец. Никогда я не позволяла себе входить через парадные ворота. Словно в глубине души всегда чувствовала себя незаконной женой. А ведь я прожила здесь с президентом больше полутора лет, официально делила с ним его жизнь.
Сегодня, 25 января 2014 года, у меня сжимается сердце. На этот раз все кончено. Войдя в свои апартаменты, я начинаю собирать вещи, которые понадобятся мне в Индии, затем