.

девочку, которая в такие ранние годы осталась наедине сама с собой, отреклась от мирского бытия и согласилась посвятить всю оставшуюся жизнь служению Богу. Прошло не менее пяти минут, как заговорила она.

      – А как складывается Ваша жизнь, Алексей Валерьевич?

      Я кратко рассказал о себе, все больше пытаясь вытащить ее на разговор. Но она будто бы замкнулась в себе, спряталась, как еж или улитка.

      – Как Вы относитесь к поэзии, Варвара Данииловна? – спросил я попутчицу.

      – Весьма положительно, – ответила она.

      – И кого Вы предпочитаете?

      – Когда была маленькой, мама мне часто читала Пушкина, а вот уже повзрослев, я люблю читать разных поэтов, в зависимости от настроения.

      – А какому произведению соответствует Ваше настроение сейчас? – поинтересовался я.

      Немного подумав, она прочла:

      «Тесен мой мир. Он замкнулся в кольцо.

      Вечность лишь изредка блещет зарницами.

      Время порывисто дует в лицо.

      Годы несутся огромными птицами

      Клочья тумана вблизи… вдалеке…

      Быстро текут очертанья.

      Лампу Психеи несу я в руке —

      Синее пламя познанья.

      В безднах скрывается новое дно.

      Формы и мысли смесились.

      Все мы уж умерли где—то давно…

      Все мы еще не родились».

      – Чьи это стихи? – спросил я, немного помолчав.

      – Максимилиана Александровича Волошина, – ответила она.

      – Не слышал никогда, – признался я.

      – А Вы, Алексей Валерьевич, любите стихи?

      – Да, – коротко ответил я. – Но, к сожалению, особенности службы моей и уклад жизни не позволяет на них сосредоточиться, – виновато признался я.

      – Ну, что Вы, – укоризненно посмотрела на меня собеседница. – Ваша служба – лишь один из этапов жизни, придет время, и вы уйдете в отставку, а жизнь продолжится, вот тогда нужно будет восполнять те пробелы, которые образовались у Вас в жизни. Поэтому чем раньше Вы этим займетесь, тем мудрее станете.

      – А Ваша служба – не временна? – спросил я Варвару Данииловну.

      – Нет. Я для себя все решила, – сухо ответила она мне.

      – Но Вы же так молоды и прекрасны, зачем ставить себя в жесткие рамки и губить свою жизнь аскетизмом? – в порыве спросил я.

      Она посмотрела на меня глазами, полными боли и отчаяния.

      – Поздно уже, Алексей Валерьевич, давайте продолжим наш разговор завтра…

      Я проводил ее до предназначенного купе, откланялся, пожелал спокойной ночи и удалился в свое. В ту ночь я долго не мог заснуть и думал о Варваре…

                                         * * *

      На следующий день мы встретились ближе к обеду, когда наш поезд остановился в Пензе для очередной смены паровоза и заправки вагонов. Прогуливаясь по вокзалу, Варвара попросила меня рассказать о Русско-японской