лопну еще, хе-хе…
Тем временем вернулся с улицы Валерка, наследник. Звякнув тяжелой цепью, он прошмыгнул мимо отца и сразу заперся в своей комнате.
Василь Максимыч включил телевизор и пересел в широкое, мягкое кресло – для удобства. Передавали «Международную панораму».
– Веруня, глянь, как капиталисты-то разлагаются! – позвал Василь Максимыч жену и прибавил задумчиво: – Не то, что некоторые…
Вера Михайловна не откликнулась, скорее всего – просто не слышала: она громыхала на кухне посудой, в кране гудела вода.
Настроение у Василь Максимыча образовалось вполне благодушное, как всегда после сытной и обильной еды. Хотелось с кем-нибудь поболтать о возвышенном, а спать – почти не хотелось.
Василь Максимыч окликнул Валерку:
– Эй, сын, чем занят?
– Уроки делаю, – отозвался из-за стенки сын.
– Уроки – это хорошо, – одобрил Василь Максимыч и задал наследнику наводящий вопрос:
– И какие же, если не секрет, уроки?
– Обществоведение.
Почти сразу из-за двери высунулась светлая Валеркина голова и заулыбалась:
– Хорошее, батя, время будет – коммунизм!..
– Да-а… – Василь Максимыч, отвлекшись от телевизора, расслабился.
– Батя, а там все-все будет? – не слишком доверчиво вопросил наследник.
– Конечно, все. И даже больше, чего душа пожелает. Каждому – по потребностям, не только одним бюрократам. Для этого и трудимся, для этого живем – себя не щадим. Все будет, не боись!
– Тут, в учебнике, еще написано, что от каждого – по способностям, это как?
– Как, как… сколько унести сможешь, столько и бери, вот и все способности, – пошутил Василь Максимыч и, переключив телевизор на другую программу, промыслил:
– Может, ты-то вот захватишь это время… Попомни тогда отца, который приближал его к тебе, как мог, строил для тебя, дурака, светлое будущее. Поживи уж тогда и за меня, всласть.
Из кухни, вытирая о фартук распаренные руки, появилась жена:
– Ну чему ты, отец, ребенка учишь? Вот возьмет еще да и ляпнет в школе кому-нибудь что ты ему тут наговорил – оправдывайся потом. И так от этого рока покою нет, железяками весь обвешался, браслетами всякими, – соседям в глаза посмотреть стыдно.
– А причем тут браслеты? – сухо поинтересовался наследник.
Но мать не стала ему отвечать, добавила только в спину отцу:
– Тянет тебя кто за язык, что ли?
– Ничего, не ляпнет, – Василь Максимыч повернулся опять к Валерке, будто рассматривая. – Он у нас сообразительный, знает, кому что говорить можно… Разбирается, что к чему, весь в меня. Правда, сын?
– Правда, – буркнул в ответ сын и опять скрылся за дверью.
Василь Максимыч помолчал, улыбаясь, и наставительно разъяснил жене:
– Все эти роки да железяки – чепуха, мать. Камуфляж. Мы тоже в свое время под музыку балдели, клешами пыль мели… Не это главное, перебесится. Воспитание, понимаешь, штука тонкая, в этом деле тоже метода нужна. Главное – чтобы таким же, как мы, вырос. Чтобы человеком стал, настоящим: знал