ими людей. Неслись тут же и богачи, в жизни ненасытные в приобретении золотой мишуры, утопавшие в роскоши и не слышавшие воплей бедных, сирых и беспомощных людей. Теперь все эти несчастные любостяжатели напрасно старались удержать золотой образ Алчности; напрасно ростовщики и скряги, мздоимцы и лихоимцы, плача кровавыми слезами, испуская отчаянные стоны, молили своего золотого идола приостановиться хотя бы на мгновение. Он не внимал им и несся вперед с ужасающей быстротой, а грозный призрак смерти, потрясая цепями, гнал этих безумцев за тем, что им дороже всего было в земной жизни.
Они скрылись с жалобным воем.
И прошли мимо Яна, дрожавшего от страха при виде смертельных грехов, Пьянство и Недуг, в виде отвратительных скелетов. Перед собой они катили бездонную бочку с водкой. Лилось вино из щелей бочки, брызгая во все стороны, и, точно кровожадные волки на падаль, бросались к водке тени пьяниц, давя друг друга, испуская отвратительные ругательства, смрадные, как псы, и грязные, как свиньи, только что вывалявшиеся в вонючей грязи. Гнусный порок во всей своей омерзительной наготе сквозил в чертах жалких пьяниц, позабывших в земной жизни, благодаря пагубной страсти, все честное и благородное, все разумное и воздержное, и погрязших в черной тине порочного разврата.
За пьяницами неслись безбожники с дико-безумными очами, в которых виднелся страх и бесконечное отчаяние. Трепетали они всеми членами от непреодолимого ужаса, чуя близость мрачной вечности и гонимые пороком гордости, самонадеянности и высокоумия, который бичевал их бичом из жил самоубийц и отравителей; а тут же, вперемежку с этими безумцами, бежали и ханжи, скованные по рукам и ногам оковами из змеиных голов, из открытых пастей которых высовывались огненные жала и прожигали лицемерных грешников неугасимым огнем. Бес лицемерия правил ханжами и гнал их в ад. А там семенили и выступали ксендзы, схоластики, пустословы, лживые писаки, чернокнижники, астрологи, и всех их влекла бледная, костлявая смерть на цепи, выделанной из слёз и крови людей, которых эти тени обманули при жизни, уча их вместо правды и истины одной лжи, закрывая от них свет мраком гнусной и коварной неправды.
Много было различных грехов и грешников; юноша устал разглядывать их, содрогался, отвращал взоры свои и из глубины взволнованной души воскликнул, перебирая спасительные чётки:
– Господи, да не яростью Твоею обличишь меня, ни гневом Твоим накажешь!.. Утверди на мне руку Твою… Нет мира в костях моих при виде грехов моих… Господи, на Тя уповаю!.. Не оставь меня, не отступи!.. Внемли в помощь мою!..
И вдруг собачка пропала. Твардовский оглянулся и увидал себя пред вратами ада.
У входа в него стояли: Скорбь, с уныло опущенной головой; Робость, с искаженным от трусости лицом, с дрожащим остовом; Зло, с змеиным взглядом и жалом, испуская из себя тлетворно-заразительное дыхание; Старость и Слабость с изможденным, пожелтевшим телом; Ужас, искажённый диким безумием; Труд, с разбитыми членами, истощенным остовом, с безнадежно