безудержности Тесей кидается навстречу каждому попадающемуся на его пути любовному или военному приключению, и без всяких раздумий погружается в них целиком – и душой и телом.
Жизнь у него, точно горячий и яркий бредовый сон.
Для такой жизни он вдоволь украшен с самого рождения. У него —темно-каштановые, с легким золотым отливом, волосы; янтарный, с красными бликами огонь в глазах.
На следующий день он и Медея случайно встретились на рынке. В другое время они, быть может, полюбили бы друг друга. Сильное мужское тело и горячий темперамент Тесея очень подходят к ее женской стати. Тесей всем своим телом чувствовал мощную призывную силу Медеи, но, в отличие от Главка, ничуть не оскорблен и не напуган этим, и испытывал к ней сильное влечение и восхищение. Возможно, их обоих захватила бы сильная страсть, но сейчас их отвлекала друг от друга собственная жизнь, борьба за себя против всех окружающих. И Медея не взглянула на Тесея, проходя мимо него.
Медея и Ясон стали жить в Коринфе так же, как до этого в других местах, – крайне скромно, рассчитывая каждый медяк. Как обычно, они редко заговаривали друг с другом. Медея часто уходила из города и бродила по лесам и полям, чтобы позабыть обо всем, кроме самой себя.
Последние годы она постоянно чувствовала оковы, со всех сторон опутывающие ее. Такое ощущение, что каждый день и час зажимают ее статное тело в тиски. Мучаясь, корчилась угнетаемая со всех сторон душа. Постоянное ощущение, что она живет не так как ей нужно, не там ходит, не на то смотрит. И потому она все время была погружена в себя, постоянно вслушивалась в неясную ноющую боль души, пыталась уловить знак выхода из обступивших ее со всех сторон теснин, чтобы рвануться навстречу Освобождению. И, собирая силы для этого рывка, Медея часто находилась в мучительном душевном и телесном оцепенении. Все люди вокруг нее и все их дела стали для нее всего лишь тем, что МЕШАЕТ. ВСЁ МЕШАЕТ. Она чувствовала разрыв с землей, населенной людьми, мучительное желание освободиться от всего мешающего ей.
Только в священном безумии ночных служений Богине ей было хорошо, но уже около года Медея не участвовала в женских праздниках. Она чувствовала, что не готова к ним – слишком она придавлена к земле тяжким бременем своей жизни.
В суете дней и ночей можно жить много месяцев, пока вновь властно не потянет к обретению своей настоящей сущности и к сокровенному единству с Богиней. Вновь и вновь безудержно бросаться в безумие, чтобы ощутить Единство с миром, дающее силы душе и телу. Божественный экстаз обязательно нахлынет и потрясет душу, как зимний ветер с силой сотрясает дерево с плодами, осыпающимися с веток.
И в ожидании призыва Богини, Медея, босая и с распущенными волосами, бродила целыми днями по окрестностям Коринфа. В грозной ясности души внимала лишь своим видениям. В лесах и полях смотрела на травы, единая с ними – она знала