понять, кто именно застрелил его родителей. После семи лет обивания порогов отец получил справку, подтверждающую факт убийства Рейзль и Герше Пугачевских в 1919-м Петлюрой. Эта справка оказалась у меня, и я иногда смотрю на неё, поражаясь эфемерности человеческой жизни.
Сейчас мне уже за 60. Удивительно, но я никогда не думал, что переживу этот возраст. Я всегда считал, что 60 – это лимит моей земной жизни. И я даже знаю почему. Ведь в этом возрасте был убит мой дед, мой любимый дед Герше. Его смерть сейчас кажется мне ещё более зверской, чем когда-либо. Ведь в свои 60 я уже чувствую наступление старости. У меня болят суставы, почти не осталось волос на голове, и ходить стало труднее. Я всё ещё занимаюсь гимнастикой и пытаюсь оставаться как можно более подвижным, но вижу, что силы меня покидают. На закате жизни я решил легче относиться ко многому. Но неуважение молодёжи к старости меня приводит в бешенство и кажется самым страшным грехом. А ведь те, кто застрелили моего деда, были молодыми. Неужели они не пожалели его преклонного возраста? А бабушку, забитую, бедную старушку, которую они тоже застрелили заодно с дедом? Я часто сравниваю себя с дедом и думаю, был ли мой дед Герше сильнее меня? Ведь он занимался физическим трудом всю жизнь. А ведь последние двадцать лет я занимаюсь трудом умственным. Однако дед разрушал свой организм алкоголем, которым я балуюсь очень редко. Только по большим праздникам. И это меня радует, ведь в моём соревновании с дедом Герше я выхожу почти что всегда победителем.
Мост
Я загремел в тюрьму из-за моста, который почти что сразу возненавидел. Этот мост я поехал строить осенью 1936-го, перед тем, как защитить дипломный проект. Мне оставалось совсем немного, и я стал бы инженером. Я мечтал строить дороги и мосты, мечтал помогать советской власти расти и становиться сильнее и крепче. Я хотел быть инженером Москвы, чтобы этот город стал символом новой жизни в Советском Союзе.
На практику в Вязьму я поехал нехотя. Дома, в Москве, меня ждала грудная дочка и моя молодая жена. Я согласился на эту поездку только потому, что мост через Днепр должен был быть построен очень быстро. Также меня привлекало и то, что этот мост являлся главной частью важнейших магистралей СССР – трассы Москва – Смоленск. Моё дело, а я устроился туда прорабом для практики, было закладка и бетонирование свай. Дальше же, к концу октября, моя работа должна была закончиться, и я мог вернуться в Москву. Вся поездка должна была занять чуть больше месяца.
Поехал в Вязьму я налегке, взяв только одну тёплую куртку, даже не захватив с собой перчаток и шерстяных носков. Я думал, что успею вернуться в Москву до заморозков. Бетонирование моста задерживалось, а погода в Вязьме стояла премерзкая. Рабочие трудились на холоде, под проливным дождём, материалы не поставляли вовремя, и уже через три недели после моего приезда, в конце сентября, стало ясно, что бетонирование