и убили.
– Красочно описал, – похлопал друга по плечу барон. – Именно так оно всё и выходит. Поэтому дождёмся, пока не превратимся в заслуженные мощи, и только тогда найдём себе невест. На том, похоже, мир стоит.
Граф поморщился и достал из-за стола бутылку портвейна.
Воронцов хитро и немного печально улыбнулся. Затем произнёс:
– Растёшь, значит, с сестренкой. Делишься с ней самым сокровенным, какие-то у вас между собой секретики, игры. Дерёшься с ней, ссоришься иногда – куда же без этого. А потом вы разъезжаетесь, и выдают её замуж за какого-нибудь… И всё.
Алексу от этих слов захотелось зареветь в голос. Он закрыл глаза и опрокинул лицо в руки. Именно так оно всё и есть. А когда ближе сестры нет никого…
Лев тихо проговорил:
– А Элен мне ещё и близнец. Это вдвойне тяжело. Когда одна жизнь на двоих, а потом в четырнадцать её отдают замуж…
– Не знал, – ошеломлённо откликнулся Алекс, отвлёкшись от своих переживаний. – Что ж, вы родились одновременно?
Нарышкин кивнул и добавил:
– Она первая, я через полчаса после неё. Проспал, как всегда.
– Удивительно, – покачал головой барон.
– Я, честно говоря, думал, что ты и твоя сестра Доротея тоже близнецы.
– Духовные, – мрачно произнес Алекс.
Воронцов посмотрел на него с тоской.
– Вот и нет у меня никого, кроме неё. И моей звезды, – добавил барон.
На следующий день, оказавшийся довольно утомительным и длинным, друзья узнали ужасную новость о полном разгроме армии в Аустерлицком сражении. Никто сперва не мог в это поверить – как можно, ведь был численный перевес, ведь диспозиция Вейротера казалась на редкость логичной, прямо-таки шедевром военного искусства, ведь всё благоприятствовало победе, и государь сам пошел в атаку? Как же так случилось? Пока подробностей известно ещё не было. Детали вскрылись в последующих рапортах. Так, они узнали о бегстве армии по льду Зачанского пруда, о ловушке, подстроенной коварным Бонапартом; об атаке кавалергардов с Праценских высот, в которой из офицеров выжило всего пятнадцать человек; о том, как разгромили всю гвардию.
– И как после этого быть с союзниками? – сокрушался Воронцов. – Они же выйдут из игры. Нам теперь сейчас разве что отступать. Или ждать второго Аустерлица, только уже с нашим участием.
Опасения Майка подтвердились. Шведские и прусские части, дислоцированные на берегах Рейна, потихоньку начали сниматься с мест, и стало понятно, что из похода на Ганновер и на Нижние Земли ничего не выйдет. Впрочем, часть шведских и русских отрядов продолжала осаждать Гамельн – ту крепость, которую так славно и легко взял Алекс в самом начале кампании.
Друзья беспокоились за судьбу тех их близких, которые должны были воевать в Подольской армии и в Гвардии, а, значит, участвовать в этой несчастной битве. Как описывали