Чай Вальку будешь просить?
– А-то кого? В Шатевские травы поедем. Холодно сегодня – рыба под берегом мертво стоять будет. Пусть собирается. Пожрать я возьму, Нинка пусть не беспокоится.
Мать, что-то пыталась говорить, мол завтра только пятница, мол в школу ему надо.
– Ну мам!? Уроки я сделал и у меня, все равно, одни пятерки! – вставлял я. Мать качала головой и смирялась. Разве удержишь!?
– Пусть собирается! – подмигнул мне сосед и угремел.
Шатевские травы… Правильнее, наверное, было бы сказать, ШатеЕвские, так как этот участок реки находился под горушкой, на которой в зелени ив, красовалась резными наличниками деревня Шатеево. Но все называли проще и короче – Шатевские. Прямой участок, с прозрачной, отфильтрованной травами водой – прокопка, старая уже, с кочками под берегами, с черными бревнами по дну, оставшимися после сплава, с тенистыми ямками, закоулками, светлыми местами, песчаными отмелями. Вдоль берегов ивняк и выходы чистых лугов.
Рыба водилась всякая. Конец октября, температура приближалась к нолю-самое время для ловли строгой. Строга не широкая, восемь зубьев всего, сделана очень удобно, аккуратно, легонькая длинная слежка. Отражатель от тракторной фары без стекла, тоже на длинной ручке, в котором помещалась двенадцати вольтовая лампочка, провода и аккумулятор. Вот и вся снасть.
Вечером погрузились в лодку, пристроив весь скарб в носу. Накинули брезентовый плащ, а я улегся сверху на живот, чтобы наблюдать за рекой, как убегают назад берега, подцвеченные осенней желтизной, темные ельники, спускающиеся к воде, высокие, с оранжевым отливом коры, сосняки, на дальних поймах в изумрудной зелени озимые поля. Вечернее небо пестрило розовыми облаками, брызги из-под скулы лодки разноцветными каплями мельтешили, играя радугами, иногда попадая мне на лицо. Широко раскрытыми глазами я впитывал в себя мир, счастье от происходящего, от возможности быть частичкой огромного процесса, творимого природой.
Моторчик небольшой, всего в одну лошадиную силу, надежно урчал сзади, толкал лодку против течения. Добираться было долго – часа три.
Исчезли позади последние домики поселка и пошли нарезать петли – Первый рог, Второй, Третий. Нырнули под мост и выскочили на прямой участок, названный рыбаками «трубой». В «трубе» обычно ловили на горох язя. Повернули вправо, под обрыв – «убитое», заюлили в тоннеле ивняка – «сады», «земляная» и придерживаясь правой стороны, по глубине, обогнули мелководье-наносную, песчаную косу-устье реки Ветелки, перед желтым обрывом, с короной сосняка. Ручей Хазовый – непонятное название. Знаю только, что в пойме этого ручья была вотчина браконьерских охот на лося. Бухали голосами русские гончаки, орали лайки. Тропками выносили удачливые охотники сохатину с раздольных Акуловских боров к реке, сплавлялись на лодках в поселок. Добавляла в Дубну воды речушка Веля.
Марьинский рог, с глубоченным омутом, Старковский рог и ручей Кошарма.