София не переставала гадать, какие же тайны хранятся в этой шкатулке.
Она развернула бумагу и пробежала глазами явно второпях нацарапанную записку.
Моя дорогая!
Ко мне обратились за помощью наши друзья из Флоренции.
Темные крылья ночи сомкнулась над головой Софии, у нее перехватило дыхание. Друзья. Какие друзья?
Примерно к концу следующей недели тебе должны кое-что доставить. Не могла бы ты принять этот груз и позаботиться о нем? Если согласна, позвони Франческо, вашему виноделу из Монтепульчано, и спроси, когда он рассчитывает доставить вино. А позже у вас заберут тару. Как следует позаботься и о ней. Если же не сможешь, скажи Франческо, что вина вам не требуется. Помнишь, как мы беседовали о том, что когда-нибудь ты сможешь нам помочь? Это вино сейчас нам крайне необходимо.
Софию охватило чувство острой тоски по родному дому, но, увы, все это осталось в далеком прошлом. Память сохранила лишь отдельные фрагменты, раздробленные кусочки, осколки прошлого, солнечных дней юности, когда еще не было никакого Муссолини. Конечно, она помнила, как мать настойчиво повторяла, что они всегда должны помогать друг другу, что и ей когда-нибудь представится такая возможность. «Настанет час, когда придется выбирать», – говорила она, сверкая глазами. Но что все это значит на самом деле? Мать явно имела в виду не ящики с вином, и Лоренцо вряд ли обрадуется, если узнает, что она подвергает себя или даже всю деревню Кастелло серьезной опасности. Она затрепетала, подозревая, что все это как-то связано с Джеймсом. Но как все устроить, когда под боком находится и явно что-то вынюхивает Шмидт? А что значит «конец следующей недели»? Откуда ей знать, давно ли мать вручила Максин эту шкатулку?
На следующее утро, внимательно понаблюдав за небом в поисках малейших признаков в нем дождя, полюбовавшись воронами, которые собрались на верхушке башни, София кликнула к себе в студию собачек, где они преданными, обожающими глазами смотрели, как она добавляет к портрету матери последние мазки. Во время работы она продолжала размышлять о секретном письме. Поставив завершающий мазок, София отступила, глядя на холст, и с удовольствием отметила, что ей удалось-таки ухватить в лице матери свойственное той одухотворенное отношение к жизни. Это особенно выражалось в ее взгляде, некая твердость духа, решительность и даже больше. Этого художница и пыталась добиться и не сразу смогла нащупать, поймать этот взгляд. Но в конце концов «неукротимость» в ее глазах получилась довольно убедительно. Что и говорить, писать портреты гораздо труднее, чем пейзажи.
В дверь постучали, и в студию вошел Альдо с завтраком на подносе; собаки принялись обнюхивать его обувь. Он улыбнулся, и у нее защемило сердце. Ей всегда казалось, что, когда он входит, в комнате будто становится светлее.
– А что случилось со служанкой? – спросила она.
– Джулия не пришла сегодня. Мать занята и попросила меня принести