еще какой-нибудь глупостью.
И все же он решился спросить о женщине, судьба которой была ему самому не безразлична.
– А леди Юория не пострадает?
– Недавно я подарил ей довольно дорогого сторожевого пса, – отозвался герцог. И чуть помедлив, объяснил: – Она вышла замуж за сильного шепчущего, последнего Вертерхарда. Тебе не стоит переживать об этом.
АЛАНА
– Мама, я сегодня проходила с Уланом родовые книги, – начала Алана разговор за ужином. – И увидела кое-что странное. Помнишь, ты говорила, что род белых господ прервался двадцать восемь лет назад? Что красные вырезали всю их семью, что не осталось наследников. И потом белые земли сделали нейтральными и разделили.
Вила, крупная темноволосая женщина средних лет, кивнула. Они с Аланой совсем не были похожи: девушка, невысокая, русоволосая, смотрелась рядом со своей приемной матерью бледно и мелко.
– Да, так и было, – ответила Вила.
– Сегодня появилась запись о браке Вестера Вертерхарда и Юории Карион.
Вила застыла.
– Что? Не было никакого Вестера. Я бы знала. Сколько ему лет?
– Не знаю, в родовых книгах не пишут дат. Его линия не соединена с другими именами.
–Значит, он бастард? Только чей…
– А мы не должны… Связаться как-то с ним? Не знаю, рассказать ему что-нибудь из того, что тогда случилось? Не должны ли мы теперь ему служить?
Алана опасалась, что мать скажет, что им пора писать письма и собираться в дорогу, но Вила покачала головой:
– Нет. Не верю. Я сама, своими глазами видела их всех. Каждого. Всех мертвыми. Не осталось никого. Герцог Даор Карион – величайший артефактолог Империи. Может быть он нашел способ обмануть книги. Не будем высовываться.
.
Уже глубокой ночью Алана вертелась, не в силах заснуть. Ей казалось, что произошло что-то значительное, и что это как-то касается ее. Она проваливалась в сон, снова проживая рассказ Вилы об ужасных событиях почти тридцатилетней давности, и снова просыпалась, будто выдернутая призрачной сетью на поверхность. Сердце колотилось в горле и на кончиках пальцев, дыхание никак не успокаивалось.
«Тебе был всего годик, а мне только исполнилось шестнадцать, – шептала Вила дочке, пока Лас, приемный отец Аланы, спал. В глазах Вилы стояли слезы. – Я прислуживала на кухне, помогала матери, как ты помогаешь мне. Но там была совсем другая кухня. У герцогов Вертерхардов был громадный замок, высокие белые стены, острые башни, сотни комнат… Такой красивый! Таких больше нет. Он был как будто из мира Света. Стены переливались перламутром, камень дышал, я любила прислоняться щекой к кладке – и ощущать ответное тепло. Теплые камни, даже ночью, представляешь? О них можно было греться в морозы. Я знаю, они специально так сделали, чтобы никто не мерз. Их очень любили. Никто и никогда не предал бы их.
Все произошло так быстро. Я до сих пор не понимаю. Я была в подвале, когда