разрушить всю мою жизнь подчистую, думаешь, мне важно не испортить тебе ужин?
– Не разрушит съемка твою жизнь, я же не собираюсь вешать лучшие кадры на билборды по всему миру. Иди сюда.
– А в зеркало мне потом как смотреть? – я поднялась, но тут же закатила глаза. – Но это вас не беспокоит. А может, дадите мне потом пару мастер-классов по этому искусству? Вы ведь как-то смотрите…
– Это тебе дорого обойдется, – опасно пообещал он, стянул пиджак и бросил на спинку дивана, потом принялся закатывать рукава на рубашке.
– Такой знаменитый коуч? – злость искала выхода, а он, вроде бы, позволял мне злиться. Но только красная лампочка здравого смысла начала сигнализировать – опасно.
– Нет, – посмотрел на меня недовольно исподлобья. – Закрой рот.
– Это почему?
– Люблю тишину…
– Я громко чавкаю, – стянула куртку и бросила ее рядом с его пиджаком. – Тем более креветками.
– Ну хоть молчать будешь, – усмехнулся. – Раздевайся.
Он направился в ванную.
– Что, прости? – повысила голос, снова переходя на «ты».
– Прощаю, – ответил он тем же, – раздевайся – ноги парить будем. Забыла уже?
– Для этого не раздеваются, – подняла я взгляд на вернувшегося мужчину.
– Передо мной раздеваются, не переспрашивая… – он склонил голову набок, усмехаясь.
– Забираешь у людей последнее?
– Да, – присел на корточки, заглядывая с интересом мне в лицо, – честь и трусы.
– Не думаю, что у них есть честь, раз они не переспрашивая снимают перед тобой трусы.
– Тебе виднее.
– Оставь меня хотя бы сегодня в покое, Багратов, – начала выдыхаться от нашего диалога. Сирена уже орала в голове, что надо затыкаться, как он советовал несколько минут назад.
– Так легко сдаешься? – улыбнулся опасно.
– По-твоему, это легко? – моргнула я.
– Сначала попаришь ноги и почавкаешь для меня креветками.
– Что ты хочешь – чтобы я отказалась?
– От креветок?
– От съемок.
– Да, Кристина, – его глаза блеснули опасно в полумраке. На меня будто навалилась и размазала его тяжелая энергия, которую он до сих скрывал за странным диалогом и пикировками, но долго так продолжаться не могло. – Отойди с моей дороги, а я забуду о нашем договоре. Я передумал. Ты бездарная актриса, совершенно не подходишь на роль, которую я тебе дал. Разнесу завтра по кирпичикам к чертям все, что дорого твоему опекуну. И ты обо мне больше не услышишь…
– Нет, – мотнула упрямо головой.
– Тогда раздевайся.
Игры кончились. Багратов злился – желваки рисовали жесткие линии на его лице, взгляд потемнел. Он загнал меня в ловушку. Его правила, его игра.
Я схватилась подрагивающими пальцами за края футболки, но нервы резануло от его издевательского смешка:
– Еще пару часов назад я был уверен, что тебя будет трудно трахнуть. – Он резко встал и толкнул меня на спину, нависая сверху. – Примитивная болтовня, и