он удостоил одного из тех взглядов, которые убивают надежду на одобрение. Я сделал вид, что идиот и ничего не понял. Знаю, что хреновые из нас актеры, но мне было все равно.
– Я предлагаю вам подумать хорошенько, стоит ли вам куда-то вместе ехать. – Не сдавался. Голос звучал мягко, как затишье перед бурей.
Что-то подсказывало, что штамповать фразы типа «Мы взрослые люди, сами разберемся» – не его формат. С другой стороны, он же не подозревал, что происходит на самом деле. А мне вдруг до зуда в ладонях захотелось увидеть его реакцию.
– Мы подумаем, вся ночь впереди, – встретил его взгляд.
– Вы не стараетесь мне понравиться, Мстислав, – констатировал он. – Я так понимаю, Кристина настояла на встрече…
– Пап, я просто хочу, чтобы ты знал, где я и с кем, – встрепенулась девчонка.
– Я думаю, что ты просто сильно расстроена, поэтому бросаешься за обезболивающим в необдуманную поездку в более чем ненадежной компании, которой на тебя плевать.
Вот как. Значит, плохим актером оказался я. Ну что ж, на Оскар и не претендовал.
– Пап, – поднялась Кристина, – я не хочу об этом больше говорить. Я большая девочка, ладно?
– Кристин… – проследил за ней Куваев, но, надо отдать должное, не бежал следом, не орал с пеной у рта. Просто констатировал факты.
– Слав, подожди, я соберу чемодан, – и она стремительно покинула столовую.
Повисло напряженное молчание. Куваев щурился на бокал недопитого вина, играя желваками. Я поднялся:
– Подожду в машине.
– Она не нужна вам, Мстислав, – поднял он на меня тяжелый взгляд. – Вы пресыщены жизнью, любым ее проявлением…
– Допустим, – лениво процедил. Его ясновидение неожиданно вызвало прилив гнева.
– Кристина – самое дорогое, что у меня есть, – продолжал Куваев с раздражающим спокойствием. – Не бизнес, не власть – она. А вам плевать. Не знаю, что вам нужно, но вы же знаете, что с ней так нельзя, что она – особенная, что не просто ей подпустить к себе кого-то… Она очень сильно обожглась, не делайте ей больно снова.
5
– Я не намерен делать больно ей, – заявил, глядя ему в глаза. Я намерен сделать невыносимо больно тебе. Семью он себе завел на старости лет! Дела мне нет, а ему – есть. Отлично прошел вечер! Теперь я точно знал, что ублюдку будет больно… – Всего доброго, – развернулся и зашагал к выходу.
На улице уже стемнело, но морозный воздух ни черта не остужал голову. Как я сдержался, чтобы не схватить Куваева за горло и не вытряхнуть из него душу там же, на кухне, сам не понимал. Как долго я ждал этого дня, когда смогу смотреть ему в глаза и, неторопливо рассказывая историю своей жизни, медленно сдирать с него кожу. Полоска за полоской, пока в его воспаленном мозгу не сложится полная картинка того, что произошло после того, как он отымел мою мать. Как та покончила с собой через два месяца… как умер от горя отец… и как мы с братом жрали картофельные очистки из мусорки, пытаясь не сдохнуть от